Я ведь не преувеличивал, когда говорил, как это опасно.
Мери подняла кулак и выбросила указательный палец с мизинцем, знак победы Техасского университета.
— Слово чести скаута. Ты что, думаешь, я такая тупая, не понимаю с первого раза?
Рэм засмеялся и обнял ее.
— Я знаю, но иногда ты бываешь очень упрямой. — Он поцеловал ее в лоб. — Ладно, иди. А пока ты будешь ходить, я приготовлю ужин. Надеюсь, теперь-то ты проголодалась?
Мери задержала дыхание и кивнула:
— Умираю с голоду.
Сдерживая себя, чтобы не побежать, Мери подняла полог и вышла на лунный свет. И сразу заспешила к вертолету.
Она быстро скользнула в кресло пилота, пристегнулась и несколько секунд смотрела на приборную доску, чтобы освежить в памяти пульт управления. Затем глубоко вздохнула, прочитала в уме короткую молитву и включила мотор. Она уже поднималась, когда из шатра выскочил Рэм, отчаянно жестикулируя и что-то крича.
Мери откинулась на спинку кресла и помахала рукой.
— Ну что, получил, Рэмсон Габри, жалкий лгун! Это тебя подвел твой мужской шовинизм. Тебе и в голову не могло прийти, что я умею управлять этим дурацким вертолетом. А?
Мери усмехнулась и направила машину к огням Луксора.
Глава 26
Ты сияешь, великий,
В небесах высоко над землей.
Твои лучи даруют нам жизнь.
Ты Ра, познавший все сущее…
И когда ты удаляешься на запад,
За горизонт, земля погружается в мрак,
И все умирает до твоего прихода.
Великий Гимн Атону, 1350 г. до Рождества Христова
Мери и Вэлком пристегнули ремни. Джордж Мшански занял кресло рядом, через проход. Мери не была расположена ни с кем разговаривать. Она повернулась и начала смотреть в окно.
— Джордж, — сказала Вэлком. — А вы что здесь делаете? Я думала, вы останетесь на несколько дней в Луксоре.
— Нет, я решил возвратиться в Каир.
— А где Жан-Жак?
— А вот Джи-Джи решил там немного задержаться.
— Любовная размолвка?
Джордж покраснел:
— Можно сказать и так.
Джи-Джи? Это же имя, которое упоминал Рэм тогда по телефону, когда разговаривал со своей матерью.
Мери наклонилась через плечо Вэлком:
— Вы зовете Жан-Жака Джи-Джи?
Он нахмурился:
— Да.
Пошло оно все к черту! Джи-Джи один из сторожевых псов Рэма. А это значит, что и Джордж тоже. Пропади они все пропадом! А как прикидывались, какую комедию с парочкой геев разыграли!
Прошло два дня. Мери сидела в своем номере в отеле «Мена-Хаус» и хандрила. Только бы дождаться вылета домой, а там… Ей очень хотелось сейчас домой, в Техас.
Разумеется, все воспоминания о Рэме она гнала прочь. Но они постоянно накатывали на нее. И она страдала. Еще бы, так серьезно, как сейчас, она уязвлена не была еще ни разу в жизни. Ее предала не только мать, но и человек, которого она любила. Вернее, думала, что любила. Любила больше всего на свете.
Она всегда гордилась своим здравым смыслом, своим умением хладнокровно мыслить и всегда осуждала подруг, когда они влюблялись в разного рода негодяев. Ну разве можно быть такими легковерными! Теперь она с горечью сознавала, что и у нее самой никакого иммунитета от этой болезни не было. Просто должен был попасться нужный человек, с нужными словами, в нужном месте и в нужное время. Вот и все. И он легко подцепил ее на крючок, как голодную плотву.
Но теперь это все надо рассматривать, очевидно, как шутку, как забавное приключение. Она улетает сегодня вечером и больше о Рэме никогда ничего не услышит. В пустыне он не пропал, пищи и воды там было достаточно, тем более что, когда они прилетели в Каир, она подошла к Джорджу и сообщила, где ему искать своего босса.
Теперь она была уверена, что Рэм — босс Джорджа. И Жан-Жака тоже. Вэлком разузнала у своих приятелей в посольстве много любопытного. Например, о детективном агентстве, которым владеет Рэм, и о людях, которые там служат. Руководит этим агентством Джи-Джи, то есть Жан-Жак. Он не только прекрасный танцовщик, но и большой специалист в сыскном и военном деле. А парижанин он такой же, как и Мери.
Он кайюн из Абевилля, Луизиана, и они с Рэмом друзья с университетских времен. Оба окончили Техасский университет.
Намного больше стало известно и о Рэмсоне Габри и его семье. Они владеют отелем «Гор», как, впрочем, и многим другим в этой стране. Рэм, конечно, архитектор, и неплохой, но он активно задействован в семейном бизнесе.
Его мать, миссис Габри, вернее, Шарлотта Кларк Габри, известна также как Чарли Кларк, автор детективных бестселлеров. Мери много раз слышала от своей матери восторженные отзывы об успехах Чарли Кларк. Нора — ее издатель.
Последние два дня были сущим адом.
И он не попытался даже что-то объяснить, черт бы его побрал! А все потому, что никаких объяснений не существует. Что объяснять-то? Было предательство, обычное предательство.
Мери села на диван, уперла подбородок в колени и отчаянно загрустила.
— Золотко, мне бы очень хотелось тебя как-то развеселить, — сказала Вэлком и погладила ее по спине.
— Мне бы тоже.
Кто-то постучал. Сердце Мери бешено заколотилось. Эта реакция ее страшно разозлила, потому что показала, что в душе она продолжала надеяться, что явится Рэм. Как ни в чем не бывало, и все понятно и просто объяснит.
— Я открою, — сказала Вэлком, поднимаясь с дивана.
Служитель передал картонную коробку и маленький букет:
— Для мисс Воэн.
Вэлком дала ему на чай, а затем с улыбкой передала букет Мери:
— Может быть, это тебя развеселит.
Мери посмотрела на карточку, прикрепленную к букету:
— От какого-то Тефика Фаяда. А что в коробке?
Вэлком развязала веревку и заглянула.
— Боже мой!
— Что там?
— Наши пленки.
— Не может быть. Дай-ка мне посмотреть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85