Действительно, в коробке лежали кассеты с пленками, которые они отсняли для рекламного проспекта. Там же была и личная пленка Мери. Был там и конверт. Мери распечатала его и прочла вслух послание от человека, подписавшегося как Тефик Фаяд. Оно было довольно забавное. Он писал, что пленки попали к нему случайно и что он их возвращает. Записка была написана на бланке директора Мабахета.
— Что такое Мабахет? — спросила Вэлком.
— Не имею ни малейшего представления. Наверное, одна из бесчисленных бюрократических контор, каких в Египте тьма. Но самое интересное, как он узнал, где меня найти?
Это было странно, очень странно. Впрочем, все, что случилось с ней в этой стране, было не менее странным.
— Я позвоню Филиппу в посольство. Он должен знать, — сказала Вэлком и подвинула телефон. Коротко объяснив Филиппу ситуацию, она стала долго слушать, не перебивая. Последними ее словами были:
— Этого не может быть. Ты шутишь. Неужели это правда? — Затем ошеломленная Вэлком повесила трубку.
— И что?
— Ты в это не поверишь.
— Попытаюсь.
— Тефик Фаяд — директор Мабахета. А это что-то вроде местного ФБР.
— ФБР? Боже мой.
— Обожди. Это еще не все. Агент Мабахета был найден мертвым на пароходе «Жемчужина Нила». Зарезан ножом.
Глаза Мери округлились.
— Ты хочешь сказать, что наш покойник…
— Был агентом Мабахета.
— Боже мой!
— Вот так вот, золотко.
— Но как в Мабахет попали наши пленки? Уолтер Раш сказал мне, что он их не брал, а врать ему тогда не было никакого смысла.
— Ничего не понимаю. Одно лишь тебе скажу: нам с тобой надо держать язык за зубами. Это уж точно.
— Я с тобой полностью согласна.
Мери мучилась нетерпением покинуть Египет. Эта страна потеряла для нее свое очарование. Она сидела на своей кровати и смотрела на пирамиды. Большие кучи старых камней, и больше ничего. Никакой магии.
К ней постучала Вэлком:
— Тебя тут хочет видеть кое-кто.
Сердце Мери подпрыгнуло к горлу.
— Кто?
— Твоя мама. И еще какая-то женщина.
— Скажи им, чтобы они уходили.
Но Нора Элвуд уже вошла в комнату дочери:
— Не будь занудой, Мери. Мы полсвета облетели только для того, чтобы поговорить с тобой и объясниться.
Следом за Норой в комнату тихо вошла высокая голубоглазая блондинка.
— Что объяснить, мама? Что ты снова влезла в мою жизнь? И в профессиональную, и в личную. Но на этот раз ты все проделала с большим блеском. Ты разбила мое сердце, мама. Уходи. Я не хочу с тобой разговаривать. — Слезы хлынули у нее из глаз и потекли по щекам.
— Мери, не делай из мухи слона. Я…
— Нора, позволь мне, — сказала другая женщина. Она пересекла комнату, села рядом с Мери и взяла ее за руку. — Дорогая, я мать Рэма, Шарлотта Габри. Или Чарли, если угодно.
— У него ваши глаза… — вырвалось у Мери, прежде чем она смогла прикусить язык. Лицо ее вспыхнуло. — Я имела в виду…
Шарлотта погладила ее руку и улыбнулась.
— Я знаю, что вы имели в виду. И я также знаю, что Нора и я две старые дуры, которые чуть не разрушили ваше счастье и счастье моего сына. Я никогда не прощу себе того, что случилось. Он весь сам не свой, требует, чтобы ваша мама и я все вам объяснили. Он вас очень любит, я знаю.
Мери начала что-то говорить, но Шарлотта ее перебила:
— Во-первых, разрешите дать пояснения по поводу заказа на рекламный проспект для отеля «Гор». Нора мне сказала о вашем новом бизнесе, и я действительно попросила мужа рассмотреть также и ваше предложение. А вообще предложений в этот раз было очень много. Но я попросила только рассмотреть, и все. Потом был устроен конкурс, и вы его выиграли совершенно заслуженно.
Мери нахмурилась:
— Правда?
— Правда. Конечно, я была в восторге, узнав, что победила фирма «V&V».
— А я нет, — вмешалась Нора. — В газетах полно сообщений о том, что…
— Дай мне закончить, Нора, — прервала ее Шарлотта. — Скажите, — спросила она Мери, — когда вы познакомились с моим сыном?
Мери ей сказала.
Шарлотта улыбнулась:
— Я так и думала. Я позвонила ему только на следующий день. Мы были в Филадельфии, так ведь, Нора?
— Вы имеете в виду…
— Да, дорогая. Вы с Рэмом уже были знакомы. О том, что Нора Элвуд ваша мама, он узнал через день. Но Нора была очень озабочена вашей безопасностью, и я попросила Джи-Джи, руководителя детективного агентства Рэма, проследить за вами еще до того, как поговорила с сыном. Единственное, я не знала, в какое трудное положение его ставлю, вынуждая дать обещание, что вы ни о чем не узнаете. Я прошу вас меня простить. Простите и его тоже.
— Я… я…
Шарлотта коснулась ее щеки:
— Подумайте об этом, Мери. Подумайте хорошенько. Вас полюбил мужчина из рода Габри. А это как небесное благословение.
Часом позже Мери все еще сидела на кровати в своей комнате и смотрела на пирамиды. И все время думала. Хочет ли она услышать объяснения от самого Рэма?
Конечно, да. Какие могут быть сомнения. Но в этом так трудно себе признаться. Если то, что сказала мать Рэма, правда, и он ее действительно любит, то…
Но он сейчас должен меня ненавидеть. Ведь я причинила ему так много неприятностей. Оставила его тогда связанным в Луксоре, и потом… Он, наверное, никогда меня не простит. Господи, а если его мама ошибается, а если он меня не любит?
В дверь постучали.
— Золотко, ты не откроешь? Я совсем раздета.
Мери пошла к двери, открыла ее и обмерла. Впереди стоял Омар, камердинер Рэма, а за ним целый взвод посыльных. Они внесли примерно дюжину корзин с экзотическими цветами, несколько коробок с великолепными меховыми накидками и причудливо стилизованными шелковыми джеллабами, расшитыми драгоценными камнями. Большую шкатулку, размером примерно с коробку от обуви, Омар передал лично с поклоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85