Для меня важны лишь две вещи — твоя любовь и доверие.
— Я верю тебе. Но как бы там ни было, Оливер мне не понравился. Зачем ты его пригласила?
— Ну, были причины, — уклончиво ответила Кэтлин. — Так просто не объяснишь.
— Понятно. Но смотри, чтобы он держался подальше от Эмили.
— Это потому, что ты сам положил на нее глаз?
— Не угадала, — сладким голосом протянул Леон. — Я смотрел только на тебя, а за Эмили просто приглядывал.
— А мне показалось, ты к ней откровенно клеился.
— Но и мне не показалось, что ты отталкивала Оливера, когда он полез к тебе с поцелуями.
— Я-то как раз отталкивала. Это он пристал ко мне, а я сопротивлялась.
— Ладно, так и будем считать.
— Тогда почему ты ушел?
— Ушел, потому что разозлился.
— Леон, послушай…
— Но мог бы вернуться, прямо сейчас, если ты не против.
Именно эти слова Кэтлин и хотела услышать, ради этого она и позвонила Леону.
Кэтлин представила, как он одиноко сидит на кухне, прихлебывает остывший кофе и рассеянно листает «Файнэншл таймс». Бедолага с утра пораньше вырядился в полосатую рубашку от Томаса Пинка, натянул свои лучшие джинсы, подпоясался кожаным ремнем с блестящей пряжкой и замер у телефона.
— Да, приходи, пожалуйста, — сказала она. — Я жду.
Эмили с трудом дождалась десяти утра, решив, что в воскресенье неудобно звонить раньше, и набрала номер Холли.
— Я насчет нашей поездки в Альпы, — робко начала она.
— Не говори мне про Альпы! Лучше расскажи про вечеринку у Кэтлин. Ну, как ты это пережила? Все в порядке?
— О да, вполне. Кэтлин была невероятно мила, мы приятно провели время… Холли, — торопливо заговорила Эмили, спеша выложить заготовленную речь, прежде чем Холли начнет спорить и возмущаться, — боюсь, я не смогу с вами поехать. Понимаешь, я много думала…
— Та-ак, и о чем же ты думала?
— О том, что я должна начать действовать. Все вокруг только и твердят мне об этом. И если я задумала открыть собственный магазин, надо приниматься за дело. Так что хочу поблагодарить тебя за приглашение и отказаться. Завтра я уезжаю в Корнуолл.
— Нет, ты уезжаешь в Альпы кататься на лыжах, — безапелляционным тоном заявила Холли.
— Но…
— Никаких «но». Мы едем все вместе: ты, я, Оливер и Кэтлин с Леоном. Я уже заказала билеты. Все — отступать некуда.
— Холли, я не могу.
Эмили понимала, что должна как-то объяснить свой отказ, но у нее не хватало духу рассказать правду о вчерашнем вечере, о той панике, которая охватила ее при виде Оливера, и уж тем более сознаться в собственной трусости.
— Эмили, ты не бросишь меня, — взмолилась Холли. — Один на один с Кэтлин и Леоном, да я с ума сойду!
— Холли, я больше не могу плыть по течению и надеяться, что моя жизнь как-нибудь сама собой устроится. Так о каком отпуске может идти речь?! Я должна быть в Корнуолле, подыскивать помещение, заключать контракты с поставщиками товара, а для начала неплохо было бы написать бизнес-план, прикинуть, сколько мне понадобится денег и какой кредит брать в банке.
— Эмили, что произошло вчера? — мягко спросила Холли. Ее трудно было сбить с толку нелепыми ссылками на внезапно проснувшуюся деловую активность. — Что заставило тебя поменять решение?
— Разговор с Рейчел. Я зашла к ней перед вечеринкой, мы немного поспорили, и она сказала, что я трусиха, что я боюсь рисковать, боюсь совершить ошибку и вообще — боюсь жить.
— А ты уверена, что Рейчел имела в виду твои коммерческие начинания?
— Неважно, что имела в виду Рейчел. Она права, разве не так?
— Не знаю. — Холли сделала паузу и снова ринулась в атаку. — Но в чем я абсолютно уверена, так это в наших ближайших планах — они остаются прежними: ты едешь кататься на лыжах.
Эмили потом разберется со своим магазином, сейчас главное — затащить ее в горы. Если Холли принимала решение или ставила перед собой благородную, с ее точки зрения, цель, то, обычно мягкая и уступчивая, она превращалась в танк, который, не зная преград, идет на штурм неприступного бастиона.
— Всего пять дней — короткие пасхальные каникулы. Эмили, ты заслужила право на отдых. Отправляемся через две недели. Договорились? — спросила Холли, однако по ее голосу было понятно — вопрос не предполагает отрицательного ответа.
Эмили сдалась.
— Хорошо, договорились. — Неудобно отказываться, если тебя так упрашивают; тем более если Холли уже заказала билеты.
— Отлично. Спасибо. Да, а про вечеринку ты так и не рассказала. Как тебе показался Оливер? Он сильно изменился?
— Нет, по-моему, он остался прежним. Хотя мы почти не разговаривали. Большую часть вечера я провела с Леоном на кухне — мы мыли посуду.
— Посуду?! Это Кэтлин вас заставила?
— Нет, конечно, нет. Просто… ну, так сложились обстоятельства.
У Эмили не было никакого желания вдаваться в подробности. К счастью, Холли не стала ее пытать, очевидно посчитав, что вырванного силой обещания поехать в горы для начала вполне достаточно.
Когда накануне вечером вы принимали гостей, а проснувшись утром, вспоминаете, сколько бокалов вина вы выпили и сколько сигарет выкурили, вам становится не по себе. А когда в мутном сознании всплывает сцена, где вы целуетесь с парнем, к которому не должны были приближаться на пушечный выстрел, единственное, что вам остается сделать, — снова забыться сном, и как можно скорее. И самое отвратительное, что может случиться, это настойчивый телефонный звонок, который врывается в вашу тревожную полудрему полчаса спустя.
После шестого душераздирающего звонка Кэтлин не выдержала — не открывая глаз, она протянула руку и сняла трубку.
— Привет, Холли.
— Ага, догадалась, что это я!
— Ты хуже любого будильника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91