— Если мать тебе совсем не нравилась, зачем же ты женился на ней?
— Она была беременна, — неохотно ответил отец.
Сент мысленно присвистнул. Такой чувствительности он не ожидал. Тредвелл-старший всегда умел хорошо владеть собой. Никаких эмоций, жалости или страха. Отец был корпоративной машиной, получающей все блага жизни, которые давало ему его положение в обществе. Но возможно, когда-то он тоже был молодым и беззаботным человеком, способным на романтическую любовь к женщине, красивой актрисе, пусть даже эта любовь длилась всего одну ночь.
Сент отложил вилку и посмотрел на отца с теплом и лже симпатией.
— Мной? — спросил он осторожно.
Отец кивнул.
— Тогда ты поступил правильно, женившись на ней.
— У меня не было выбора. — Отец разломил хлеб на две половинки и впился в одну из них крепкими белыми зубами. — Она отказалась делать аборт.
Сент открыл было рот, чтобы ответить, но вдруг понял, что у него нет слов. Он окунул веточку аспарагуса в голландский соус и молча вертел ее, полностью сосредоточившись на этом занятии.
Логически рассуждая, отца можно понять. Сент попытался поставить себя на его место. Это было в 1961 году, когда нравы были совсем другими. Отец, должно быть, по-настоящему испугался, когда узнал, что Спринг беременна.
Конечно, ему хотелось, чтобы она избавилась от ребенка…
Но если рассуждать с личных позиций, то: «Как он посмел?
Ведь этим ребенком был я! Мой отец хотел, чтобы моя мать избавилась от меня». И тут сам собой возник роковой вопрос: «Зачем отец все это мне рассказывает? Неужели же не понимает, как жестоко говорить такие вещи? К чему он клонит? В чем дело? Слава Богу, что Спринг отказалась делать аборт. Спасибо тебе, мама. Возможно, ты не такая уж ведьма, какой стараешься казаться».
— Спринг отказалась от аборта, потому что это противоречило ее интересам. Ты был предметом нашей сделки.
— Ничего не понимаю.
— Пораскинь мозгами, Слоун. У нее на руках были все карты. Она дала мне ясно понять, что если я не женюсь на ней и не переведу на ее счет значительную сумму денег, то горько об этом пожалею.
— Что она намеревалась сделать?
— Трубить на всех углах, какой я мерзавец. Компания только вставала на ноги, и скандал был не в моих интересах, у меня уже тогда были враги.
«Не сомневаюсь», — подумал Сент.
— Я не мог позволить себе рисковать. Я женился на ней и перевел на ее счет требуемые деньги. Мы расстались сразу же после твоего рождения, а через полгода начался бракоразводный процесс, Спринг всегда была настоящей хищницей.
Сент выпил за обедом стакан вина и сейчас чувствовал себя осоловевшим.
— Зачем ты рассказываешь мне все это? — спросил он.
— Ты стал взрослым, и тебе пора знать правду. Ты уже должен понимать такие вещи.
— Спасибо, — ответил Сент. — Жаль, что я сразу не догадался. Теперь все понятно: я был предметом сделки, ты попал в ловушку, и потому ты никогда меня не любил.
Сент аккуратно сложил салфетку, положил ее рядом с тарелкой и встал из-за стола. Единственное, чего он сейчас хотел, Так это поскорее уйти.
— Спасибо за обед, — вежливо поблагодарил он. — Думаю, мне лучше уйти.
— Нет, Слоун. Сядь на место. — Голос отца звучал так, словно тот разговаривал со своим нерадивым работником. — Я еще не все сказал.
— Есть что-то еще?
— Да, есть.
Сент неохотно опустился на стул.
Отец сцепил пальцы и положил на них подбородок.
Впервые за время обеда он посмотрел Сенту прямо в глаза.
— Когда твоя мать преподнесла мне эту новость, я подсчитал, что она должна быть на втором месяце беременности, .
Сент непонимающе посмотрел на Него. Глаза отца, серые, как цинк, излучали холод.
— Ну и что?
— Спринг обманула меня. У нее уже было четыре месяца, а то и больше. Она была хорошо тренированной танцовщицей, с крепким и мускулистым телом. Беременность стала заметна только на шестом, а может, и на седьмом месяце.
Только когда ты родился, по ее утверждению на два месяца раньше срока, хотя и был крупным, здоровым ребенком, весившим около девяти фунтов, я понял, на какую наживку клюнул. Прием старый как мир.
Сент закрыл глаза, наступило молчание.
— Ты хочешь сказать… — начал он.
— Она выдала чужого ребенка за моего, — закончил отец.
— Значит, ты… не мой отец?
— Мне кажется; что я все уже разжевал тебе, Слоун.
Известие оглушило Сента. Все посторонние звуки моментально исчезли. Он видел жующие рты, блеск столового серебра, официантов, несущих поднос с горами грязной посуды на них, но привычный шум ресторана растворился в тишине, и лишь легкий звон неприятно отдавался в голове.
— Почему же ты не отказался от меня? — наконец спросил он. — Почему ты все время делал вид, что я твой сын?
Губы отца растянулись в холодной, презрительной усмешке.
— В то время нельзя было допустить скандала, я не мог себе позволить стать посмешищем в глазах окружающих.
Твоя мать поносила бы меня во всех бульварных газетах, пришлось принять неизбежное. Я сделал тебя своим наследником, дал свое имя, к которому ты, как я сильно подозреваю, всегда испытывал отвращение, но старался видеть тебя как можно реже. Скажу откровенно, это было выше моих сил. — Отец вздохнул и задумчиво посмотрел на Сента. — История не из приятных, но я чувствовал себя обязанным все рассказать тебе. Теперь ты понимаешь, почему все эти годы я уделял тебе так мало внимания.
К столику подошел официант:
— Что джентльмены закажут на десерт?
— Слоун, — обратился к нему отец, хотя какой он теперь ему отец? — Сдобная ватрушка смотрится совсем неплохо.
— Десерт? — Сент непонимающе посмотрел на него. — И после всего этого ты предлагаешь мне десерт?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130