Арни считает, что нам нужны не деньги и даже не связи. Нам нужен человек, который пользуется неограниченной властью, чье влияние неоспоримо и гораздо больше, чем у Мак-Гроу.
Когда Вера ушла, Гальегос, сияя улыбкой, спросил Сента:
— Ты остался доволен ее визитом?
— Конечно, — ответил Сент.
— В постели она, должно быть, настоящая львица, — заметил мечтательно ресторатор.
Сент с удивлением посмотрел на него.
— Можешь не сомневаться, самая что ни на есть львица. К тому же девушка любит тебя, поверь мне. Я знаю, о чем говорю.
— Не болтай глупостей, — фыркнул Сент. — Это же Вера, мы с ней просто друзья.
Гальегос с сожалением посмотрел на Сента:
— Тебе надо научиться разбираться в женщинах, Санто.
Дни шли за днями, недели за неделями, проходили месяцы.
После визита Веры у Сента затеплился было лучик надежды. Но время шло, а ничего хорошего так и не произошло, и он вновь впал в отчаяние, еще более глубокое, чем прежде.
Вместе с ним стал волноваться и Гальегос.
— Нельзя быть таким глупцом, — говорил он. — Ты ничего не сможешь сделать, только истерзаешь свою душу.
— Тебе хорошо меня успокаивать, — огрызнулся Сент. — Сам-то ты скоро будешь на свободе.
— Хочу надеяться, но разговор сейчас не обо мне. Послушай, что я тебе скажу, Санто. — Камера на ночь запиралась, и Гальегос спокойно разлил по рюмкам дорогой коньяк. — Один из ваших американских писателей сказал «Одно из преимуществ быть писателем — это то, что даже свои несчастья можно обратить в деньги».
— Возможно, ну и что? — сказал Сент, пожимая плечами.
— Перестань жалеть себя. Ты писатель, и в этом твое преимущество, ты можешь мысленно исчезнуть отсюда, можешь с пользой для себя проводить не только дни, но и ночи, и когда-нибудь еще поблагодаришь судьбу за то, что провел несколько лет в тюрьме, которая дала тебе такой богатый материал.
— Скажешь тоже, — усмехнулся Сент.
Мексиканец пожал полными плечами, обтянутыми дорогой шелковой рубашкой, и, отпив немного коньяка, продолжал:
— До чего же ты скучен, Санто, и к тому же глуп. Я буду повторять это каждый день, пока ты не возьмешься за ум. Ты писатель и должен писать. Пиши обо всем, что взбредет тебе в голову.
Неохотно и только для того, чтобы отделаться от Гальегоса, Сент приступил к работе.
Благодаря стараниям сокамерника ему принесли бумагу и ручку. Можно было даже нанять машинистку, появись такое желание.
— Главное, на тебя никто не давит, — заметил Гальегос. — У тебя масса свободного времени.
Сент хотел было возразить, но передумал; в словах ресторатора была железная логика.
Гальегос оставил его одного.
Сент заправил в пишущую машинку лист белой бумаги и задумался. Спустя минуту он напечатал: «Старфайер-скиталица».
Он поразмышлял еще минут пять и добавил: «Сценарная обработка текста».
Постепенно в его голове стали возникать образы, которые затем он описал словами:
«Старфайер, межпланетная посланница, возвращается в свою галактику и видит, что звезда ее старой системы видоизменилась, взорвалась и раздулась в поперечнике на миллиарды миль. Теперь это раскаленный гигант, поглотивший свои планеты с их спутниками, вся система превратилась в пыль.
Старфайер не верит своим глазам.
Почему ее никто не предупредил? Как долго она отсутствовала? Должно быть, время уплотнилось и прошла целая вечность. А с исчезновением ее дома, дававшего ей энергию, она утрачивает свою способность принимать различные очертания. Она больше не может, концентрируя свою энергию, перемещать предметы в пространстве и времени.
Сейчас она или просто сгусток энергии, или навсегда заключена в оболочку тела Дианы Старр…
Старфайер также привязана к вектору, который тянет ее обратно на Землю, и теперь ей остается только уповать на будущее».
Воображение Сента рисовало ему Вселенную. Вместе со Старфайер он парил в ней, стараясь избежать катаклизмов, черных дыр, пробиться сквозь миллиарды миль космической пыли.
Увлекшись, Сент не заметил, как наступил вечер.
«Спустившись по вектору за Землю, Старфайер увидела, что и сюда она прибыла слишком поздно.
В ее отсутствие на Земле разразилась ядерная война.
Земля лежала перед ней черная и обуглившаяся, окутанная дымом; в образовавшихся воронках бурлило грязное месиво; на горизонте до самого неба вздыбились черные горы — остовы зданий разрушенных городов. — Старфайер пришла в ужас, потому что Земля теперь по воле судьбы стала навсегда ее единственным домом. Она клянется сделать все возможное, чтобы спасти ее. Старфайер не позволит ей исчезнуть навсегда, как выветриваются и исчезают горные породы…»
— Отлично, — похвалил Сента Гальегос. — Начало положено.
— Думаю закончить этот сценарий в ближайшее время.
— Не торопись, — с улыбкой заметил сокамерник. — У тебя масса времени.
Заканчивался второй год пребывания Сента в тюрьме, 1985-й плавно перешел в 1986 год. В мае Вера снова приехала в Санта-Паулу, чтобы провести деловое совещание. Она остановилась в гостинице и каждый день навещала Сента.
Девушка быстро усвоила процедуру посещений и подружилась с некоторыми заключенными.
— Здесь вполне можно жить, имея деньги, — как-то раз заметила она.
— Хочешь попробовать?
— Я хочу сказать, что здесь отношение к заключенным более гуманное, чем в американской тюрьме. Мне все это напоминает деревню, — заметила она, глядя на тюремный двор, заполненный навесами, под которыми сидели целые семьи, включая и маленьких детей; женщины в полосатых пончо пекли маисовые лепешки.
— Семьи к вечеру уйдут, а заключенных на ночь запрут в камерах, — ответил Сент.
Вера рассказала Сенту, что Арни очень хочется навестить его, но сейчас он занят в съемках фильма и боится рисковать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130