Она не в силах была остановиться — длительное стремительное путешествие, бесконтрольное, сумасшедшее и еще более замечательное оттого, что с ее рисунками стало происходить что-то потрясающее.
— Неплохо, — проворчал у нее за плечом Доминик Каселли. — Продолжайте в том же духе. Может, еще и не все потеряно.
Глава 8
Глядя в окно поезда, мчавшегося на всех парах в Суиндон, где мамочка должна была встретить дочь на автомобиле, Джесс чувствовала себя чужаком, возвращающимся в мир, где не было ни Фреда, ни Доминика Каселли, а потому в мир совершенно бессмысленный и пустой.
«В самом деле, Джессика. Думаю, ты могла бы время от времени писать или хотя бы звонить. Ты совершенно вычеркнула нас с папой из своей жизни…»
Джесс вспоминала о своей последней ночи с Фредом. «Я люблю тебя, Фред Риге», — беззвучно шептала она. Теперь ей казалось, что они могли бы жить вместе, чуть позже — весной. Нет смысла ей одной жить в собственной квартире.
Джесс представила себе бледно-желтые нарциссы на подоконнике в пещере Фреда, крепкую удобную кровать, электрообогреватель и — больше никаких телевизоров, радио, коробок с тостерами или, как это раз было, огромного рулона королевского голубого ковра, свистнутого с выставки из здания суда палаты лордов. Фред больше не будет перекупщиком. Рука об руку с Джесс он пойдет по прямой дороге.
Они вместе будут рисовать, вместе работать, вместе строить жизнь.
Джесс вновь вспомнила тело своего возлюбленного. Господи! Как же ей жить без него все эти долгие три недели!
Обнаженный Фред просто прекрасен: гладкая смуглая кожа, фантастически грациозные движения, густые взъерошенные черные волосы, орлиный нос и горящие вдохновением глаза…
Оба они становились все опытнее и искушеннее, следуя по исполненной приключениями тропе сексуального самовыражения. Джесс и Фред перепробовали все возможные и невозможные позы.
— Я не думаю, что кто-то на самом деле делает это, — завела как-то осторожно разговор Джесс. — Я имею в виду проститутки, конечно, делают, но не нормальные люди, как мы.
— Да? А почему бы нет? — Фред настойчиво и нежно пригнул ее голову к своим чреслам. — Давай попробуем. Не бойся, — подбодрил он Джесс, — не укусит. — А потом, полностью удовлетворенный, предложил:
— Хочешь, я сделаю с тобой то же?
— Если тебе это понравится, — согласилась Джесс, чувствуя жар и проворство его языка на мучительно-сладко чувствительной плоти. Со стоном Джесс вцепилась в волосы Фреда и затем, не в силах сдерживаться, закричала.
Фред поднял голову и усмехнулся в темноте.
— Эй, — весело поинтересовался он, — совсем неплохо, а?
Поезд уже миновал Рединг; до Суиндона было рукой подать. Ритмичный перестук колес действовал успокаивающе, почти завораживающе.
В прошлом году Джесс наслаждалась каждой минутой, проведенной с родителями. Теперь же все ее мечты были направлены лишь на то, чтобы поскорее вернуться к Фреду, Доминику Каселли, к настоящей жизни. Поежившись, Джесс сунула руки, чтобы как-то согреть их, между ног и крепко стиснула бедра. Последовавшая вслед за столь невинным телодвижением вспышка горячего сексуального наслаждения заставила ее густо покраснеть. Это, впрочем, не помешало новоиспеченной нимфоманке (как с усмешкой называл Джессику Фред) с новым приступом нежности и страсти думать о своем возлюбленном. Чудесные, чудесные дни и ночи. Много ли им надо? Живопись да любовь. Все сложилось как-то само собой, легко и красиво. Слава Богу, обошлось без месячных. Это бы все испортило…
Джесс почувствовала, как у нее перехватило дыхание, точно она упала со вставшей на дыбы лошади на гравиевую дорожку.
«Нет, — подумала она. — О-о-о, нет, это невозможно!»
Весь оставшийся путь Джесс продолжала убеждать себя, что она никак не могла забеременеть. Она ведь так прекрасно себя чувствует: ни малейшего намека на недомогание.
— Бог мой, Джесс, ты и впрямь прекрасно выглядишь! — с облегчением воскликнула мать.
— Немного похудела, проказница, но при такой нагрузке и немудрено, — чмокнул Джесс в щеку отец.
— Сегодня вечером к ужину приедет Питер, — сообщила леди Хантер. — Он истосковался по тебе. Хоть бы написала бедному мальчику.
Оставшись наконец в одиночестве в своей прелестной детской комнатке, Джесс посчитала недели. Семь. Она уставилась широко раскрытыми глазами в белоснежный потолок и принялась ждать первого шока досады и страха, неминуемо следующего за подобными открытиями. Но шок никак не наступал. Напротив, Джесс чувствовала приятный прилив предчувствий и восторга. Каким же талантливым будет этот ребенок! Он или она станет, должно быть, таким же великим, как Леонардо да Винчи!..
Все каникулы Джесс пребывала в счастливом сиянии тайных ожиданий. Когда рассказать Фреду? Она ни минуты не сомневалась, что, узнав о ребенке, он просто умрет от счастья.
Несмотря на то что Джесс писала Фреду каждый день, она приберегла самое важное известие для разговора с глазу на глаз.
Каждый день Джесс ждала ответного письма или хотя бы открытки, но Фред никогда никому не писал. Другого от него, уверяла себя Джесс, она и не ожидала.
Пришла открытка от Катрионы и Джонатана, после чего Джесс позвонила Катрионе и услышала в голосе подруги такую искреннюю радость по поводу этого звонка, что в полной мере осознала свою вину за долгое молчание.
Пришла поздравительная открытка и от Гвиннет: высокий стилизованный небоскреб, из всех окон которого высовывались счастливые люди. В конверте лежала еще и длинная записка, смысл которой при первом чтении Джесс понять не удалось, а потому она вновь и вновь перечитывала послание подруги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115