Я постоянно об этом думаю. И знаешь ли ты о том, что мне сейчас тридцать, и моя карьера модели принесла мне миллионы долларов, и что я знаменита благодаря «безупречному телосложению»?
На следующей неделе я лечу в Европу — небольшая работа на Канарских островах, — потом заеду в Лондон. Катриона будет знать, где меня искать. Предполагаю, что время от времени ты «возвращаешься на базу». И если ты сейчас в Англии, не могли бы мы встретиться?..»
— Джонс! Ты — как деревянная кукла. А здесь должно быть движение, запомнила?
Фотохудожник Марио Саверини схватил Гвиннет за плечи и развернул к себе лицом, после чего установил руки Гвин в нужном положении и несколько изменил композицию тканей.
— Ну вот, теперь совсем другое дело. Али, встань спина к спине с Джонс, прогнитесь, словно вы танцуете, потя-яянулись, двинулись — ткань должна парить в воздухе, да, о-о-отлично!
Гвиннет и красавица Анара Али подходили друг другу как нельзя лучше. Светлые глаза и огненные волосы Гвиннет создавали непередаваемо великолепный контраст с темнокожеетью Анары и ее внешностью древнеегипетской жрицы.
Марио Саверини мог поздравить себя с удачей: девушки, наряды и место съемки — остров Лансароте в четырехстах милях от побережья Африки — были великолепны.
«Никому, — удовлетворенно думал Саверини, — не удастся „зарезать“ эти снимки для ноябрьского номера „Вог“.
Нанятый на день сын крестьянина из Аррекифе подвел к девушкам мрачного вида верблюда, тяжело навьюченного торчащими во все стороны вязанками хвороста.
— Ближе не надо, — распорядился Саверини. — Баста!
Съемка прошла отлично. Саверини вручил Хуанито (так звали мальчишку) пачку грязных бумажных песет, и довольный парнишка потащился со своим верблюдом по каменистой пустыне в сторону холмов, на которых были возделаны виноградники.
А съемочная группа направилась к пустынному берегу, где пенящиеся буруны волн с шипением накатывались на черный песок.
Переодевшиеся Гвиннег и Анара прислонились спинами к испещренному трещинами огромному камню; вода кипела пеной вокруг их ног, доходя до колен; ветер развевал тонкие одежды. Взявшись за руки, девушки наклонились вперед, навстречу дующему с моря ветру, предоставив ему возможность бешено трепать изысканные ткани их костюмов. А чрезвычайно собой довольный Саверини без конца щелкал и щелкал затвором фотокамеры, прекратив съемку лишь далеко за полдень, когда наконец смог сказать, что вполне удовлетворен.
Закончился еще один съемочный день.
«И один из лучших, — с удовольствием думал Саверини. — Точно одна из лучших съемок, а если принять во внимание все обстоятельства, то одна из самых легких».
Анара, с ее величественной, неторопливой фацией и крепким худощавым телом была любимой моделью Марио, а Джонс, к удивлению Саверини, теперь стала второй. Марио уже третий раз снимал этих девушек вместе; смотрелись они великолепно, из них получилась прекрасная пара. Обе — профессионалки, без «выкрутасов», по крайней мере не выказывают своих капризов, как большинство топ-моделей, среди которых почти каждая подобна нервной породистой скаковой лошади с великолепными физическими данными и полным отсутствием мозгов.
Долгое время Гвиннет пыталась забыть Бейлода, но воспоминания о нем, казалось, жили сами по себе: с редким упорством Гвин мысленно возвращалась к тем временам, когда Бейлод был неотъемлемой частью ее жизни.
Ну и заваруху же он затеял!
Через несколько минут после того, как обливающуюся слезами Гвиннет увезли в клинику доктора Левина, в офис Франчески вломился взбешенный и опасный Бейлод.
— Где она? Что вы с ней сделали? Я убью тебя, ты — долбаная лесбиянка!
— Девочки, выйдите, — приказала Франческа перепуганным насмерть манекенщицам.
Франческа надеялась только на то, что у Патриции достанет ума немедленно вызвать охрану здания. Сцена длилась не более минуты, но и она показалась Франческе вечностью.
Она смотрела на Бейлода с напускным спокойствием и незаметно нащупывала в ящике стола что-нибудь, чем можно было бы оборониться от разъяренного фотографа, и не нашла ничего более существенного, чем запасная пара вечерних туфель. Наконец в комнату ворвались двое охранников — бывшие полицейские, мускулистые, крепкие парни, они подхватили Бейлода под руки и, приподняв его над полом, понесли через приемную мимо выстроившихся в ряд, ничего не понимающих девушек-конкурсанток, пришедших на еженедельный просмотр.
Теперь Гвиннет опять приглашали на роль «дамы», но очень осторожно, тщательно подбирая «кавалера» — мужчину типа Габриэля Халдайна, магната с Уолл-стрит, чьи сексуальные потребности полностью сублимировались в бурную деятельность по руководству несколькими компаниями, но ему время от времени требовалась «красавица дама» для особых случаев. После приема или обеда Халдайн отправлял Гвиннет домой на собственном лимузине, а на следующий день в квартире Гвин появлялся букет из двух дюжин роскошных алых роз с визитной карточкой Габриэля.
Гвиннет такой расклад вещей очень даже устраивал. Одна мысль о сексуальных отношениях с кем бы то ни было заставляла Гвин съеживаться от страха. Секс для нее ассоциировался с подавлением и унижением… и болезнью.
Сейчас, сидя на кровати и наблюдая, как подруга укладывает вещи, Гвиннет страшно захотелось побыть Анарой, ведь ее жизнь так проста.
— Счастливая ты, — вздохнула Гвиннет. — Ты сама-то это понимаешь?
— Что? — Анара бережно укладывала белоснежную шелковую сорочку с кружевными оборками. — А тебя кто заставляет тащиться в Шотландию? Скалы, дождь, овцы да волынки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115