О Боже!
Гвин рывком открыла дверь и побежала к пляжу. Он был безлюден. Машин на верхней дороге Гвин не увидела. Небо на востоке стало цвета потемневшей латуни, а серо-коричневые стволы пальм в неестественном освещении раскачивались, скрипя, словно новые кожаные ботинки.
Нет, Фреда ей ни за что не найти.
Гвиннет вернулась в дом как раз в тот момент, когда налетел первый шквал. Дом при этом зашатался, словно в нескольких метрах от него с грохотом промчался скорый поезд: доски, гвозди, болты протестующе заскрипели.
Всю свою жизнь Гвин боялась штормов.
На дворе грянул оглушительный раскат грома, и Гвин, вскрикнув, бросилась на постель в полной уверенности, что, мир уже раскололся надвое и в любую минуту ее ожидает смерть.
Вдруг дверь с грохотом растворилась. Гвин увидела слепящий сиреневым светом прямоугольник проема и снова закричала. Затем дверь с тем же грохотом захлопнулась. Раздался новый раскат грома, и с неба водопадом хлынул ливень, заглушая все звуки шумом водяного смерча. И тут снова отворилась дверь, и вспышка молнии высветила черный силуэт, тяжело перевалившийся через порог в комнату. Волосы и одежда человека прилипли к телу.
— Святые угодники! — воскликнул Фред, весело хохоча. — Разве это не грандиозно? Какой великолепный шторм!
Гвиннет бросилась в объятия Фреда и прижалась к его насквозь промокшей одежде.
— Фред! Ты жив! Я подумала, что ты там погибнешь, что тебя может убить молнией!
Фред прижал Гвин к своему холодному мокрому телу.
Монотонно хлопала терзаемая порывами ветра дверь. Стиснутая объятиями Фреда, Гвиннет, дрожа, впилась пальцами в промокшую рубашку.
— Успокойся. — Улыбнувшись, Фред слегка отстранился от Гвиннет. — Дай мне сбросить шмотки. Умереть я еще успею.
Он свалил промокшую одежду в кучу прямо на пол.
Через открытую дверь Гвиннет видела вспышки горизонтальных, словно следы трассирующих пуль, молний. Жаждущие руки Фреда коснулись груди Гвиннет. Она почувствовала, как решительно они рванули материю рубашки, и услышала мелкий дробный стук падающих на пол оторванных пуговиц.
А вслед за этим голос Фреда:
— Давай же, нам нельзя упускать такой случай.
Фред снова прижал Гвиннет к себе, руки его страстно ласкали Гвин. Гвиннет пронзило острое чувство желания от прикосновения одной обнаженной плоти к другой. И хотя она еще оставалась несколько скованной, оцепеневшей, сопротивление, постоянно парализовавшее разум, ослабло. Гвиннет почувствовала, что тело больше не подчиняется рассудку, впервые за долгие годы Гвин ощутила свободное желание.
И вдруг она услышала приглушенный, доносящийся словно издалека голос Фреда:
— Не думай. Ради всего святого, ни о чем не думай! Дай этому случиться.
Гвиннет потерялась в пульсирующей; чувственности, лишь отрывками соображая, что ноги ее обвили худые бедра Фреда, что его губы впились в ее. И он очень глубоко в ее плоти, так легко, так естественно открывшейся под его натиском.
Гвин чувствовала сильные упругие толчки, и они вовсе не были страшными или опасными — просто тепло и сладко…
— Получилось! — пробормотал Фред почти полчаса спустя. — Это было здорово! — И беспокойно переспросил:
— Ведь здорово было?
— Да, — сонно мурлыкнула Гвин, прижимаясь к плечу любимого. — Здорово. Было просто замечательно.
— В бурю у меня всегда получается. Это у меня в крови.
Гвиннет приподнялась на локте и, всматриваясь в лицо Фреда сквозь паутину спутавшихся волос, поинтересовалась:
— Что?
— Оба мои брата были зачаты во время бомбежек Лондона. Мамаша, видишь ли, испытывала особое возбуждение, когда начинались авианалеты. Как только она слышала вой сирен и гул приближающихся самолетов, в глазах у нее вспыхивало какое-то безумное веселье. И страшно возбуждалась, как только начинали сыпаться бомбы.
— В самом деле? — Гвиннет испытывала опустошенность, потерянность и сильное желание спать. — Ты-то откуда знаешь?
— Так гласит семейное предание.
— Забавно, — не удержавшись, хохотнула Гвин.
— Ничего странного. Все вполне естественно.
— И коли у тебя нет возможности часто подвергаться бомбежкам, их заменяет шторм?
Гвин закрыла слипавшиеся глаза и откуда-то уже издалека, из навалившегося сна смутно услышала:
— А почему бы и нет?
Прошел час. Может быть, два.
Фред свесил длинные ноги с края кровати.
— Сейчас вернусь. Только дверь закрою.
Гвиннет увидела длинные красные полосы, разукрасившие спину и ягодицы Фреда, и удивленно захлопала ресницами.
— Святые небеса, Фред, это что, я сделала?
Изогнувшись, Фред осмотрел свою спину и рассмеялся:
— Больше вроде и некому.
Гвин могла бы высказать предположение, но промолчала.
«В любом случае у актрисочки больше не будет ни малейшего шанса повторить подобное», — с удовлетворением подумала она.
Шторм кончился. Сквозь щели ставней пробивался серый свет. Дождь дробно и настойчиво стучал по железной крыше.
Фред встал на колени в постели рядом с Гвин и, улыбаясь, принялся разглядывать ее от макушки взъерошенной головы до пальчиков ног с бронзового цвета педикюром.
— Ну что ж, — произнес наконец Фред. — Выглядишь ты очень хорошо. — Он поцеловал Гвин в кончик носа. — Ведь в конце и правда было совсем неплохо, а?
— Неплохо, — согласилась Гвиннет. — Кажется, я смогу к этому привыкнуть.
Страхи ее теперь улетучились и казались простой истерией, словно какая-то другая женщина, пользовавшаяся телом Гвиннет, навсегда его оставила.
«Прошу тебя, Гвиннет, — кричал ее внутренний голос, — не позволяй этой женщине больше вернуться… никогда!»
Фред кивнул:
— Вот и хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115