Меня шокировала тривиальность их разговоров и их одержимость мелкими сплетнями. Похоже, Мефисто нашел для меня единственное место на планете, населенное существами, функции мозговых клеток которых не дают им возможности полноценно общаться друг с другом.
Хотя Элинор часто инструктировала меня? как вести себя, я все-таки не понимала, какова система ценностей в этом обществе и как она действует. Почему эти люди, обладавшие властью и влиянием, руководствовались капризами сплетников из дешевых газетенок? Почему мужчин оценивали только с точки зрения их успехов и преуспеяния, а женщин только с точки зрения их возраста, физической формы и одежды? Почему все здесь прикрепляют ярлыки не только к одежде, но и к людям? Почему вопреки всем ожиданиям мужчины видят в женщине не личность, а лишь представительницу противоположного пола и стремятся залезть к ней под юбку?
Внимание мужчин отравляло мне жизнь, ибо разговоры всех этих уорренов и арни были пересыпаны грязными намеками, что в этом кругу, видимо, считалось проявлениями искрометного юмора. Вероятно, во мне видели завидную добычу, и теперь, когда я стала женой Харли, это проявилось больше, чем когда-либо. Прежде я была никем. Теперь же завоевать меня считалось бы большой победой. Они преследовали меня постоянно повторявшимися предложениями пообедать и поужинать с ними, а иногда даже встретиться где-нибудь на воздухе.
Похоже, Харли не замечал этих гнусных поползновений. Слишком занятый, он не мучил себя химерами моей воображаемой неверности. Но если, проявляя недальновидность, я позволяла себе побеседовать с самым безобидным из мужчин на каком-нибудь светском сборище, Харли становился нервным и беспокойным и под каким-нибудь предлогом увозил меня домой.
— Мне не нравится, что ты уделила столько внимания этому парню, — говорил он обычно после таково вечера и смотрел на меня сурово.
— Но я просто была любезна с ним. Он спрашивал, понравился ли мне Барбадос.
— Совершенно незачем посвящать посторонних в детали нашей личной жизни. Тебе предстоит еще многому научиться, Синди. Беспечно брошенное слово может повредить твоей репутации.
Теперь Харли придумывал предлоги, чтобы остаться дома.
— На всех вечерах такая скука. — При этих словах он обыкновенно зевал. — Отныне, когда мы обрели друг друга, Синди, зачем нам постоянно бывать где-то?
В тех все более редких случаях, когда мы все-таки куда-нибудь выезжали, Харли демонстративно зевал и посматривал на часы начиная с девяти вечера.
— Боюсь, мы испытываем терпение хозяев, — говорил он, отрывая меня от беседы и увлекая к машине. — Кроме всего прочего, ты нуждаешься в отдыхе, который сохраняет красоту. Ты не сохранишь ее, если будешь развлекаться каждый вечер. И не надейся, что в таком случае останешься в форме.
У Харли были свои представления о том, что такое держаться в форме и быть на высоте: это означало опрокинуть одним духом стакан сухого белого вина и слегка спрыснуть лимонным соком поджаренную на решетке куриную грудку. Казалось, прежде всего он озабочен вопросом о том, что ввести в свой организм, а затем — как очистить желудок.
— Право же, Синди, тебе бы следовало провести ирригацию ободочной кишки, — постоянно убеждал меня Харли. — Это самый безболезненный и эффективный способ избавиться от шлаков и токсинов.
Но моя проблема состояла не в том, чтобы избавиться от токсинов, а в том, как бы незаметно наглотаться их. Но страдала я не только от нехватки алкоголя, а от неукротимого голода. Я мечтала о том, чтобы разгуляться, наброситься на дежурное блюдо Марти, то самое, которое обеспечивало бесплатно вторую порцию, если вы совладали с первой, и не испытывать при этом чувства вины. Мне совершенно не хотелось поглощать пищу и напитки с минимумом калорий и жира, сидеть на диете, которую навязал мне Харли, заставив поглощать безвкусную еду и напитки, не получая при этом никакого удовольствия, а потом вымывая все это из моего организма с помощью новейших методик.
Скучающая и одинокая, я подолгу слонялась по заставленным мебелью и безделушками комнатам особняка, пока Харли приводил в порядок свои биоритмы с помощью массажа ноздрей. Мне приходилось проявлять чрезвычайную осторожность, когда я выходила из дома, потому что чрезвычайно чувствительная охранная система подавала сигнал тревоги, даже если собака тявкала в соседском саду.
Любуясь пейзажем из окон оранжереи, где мы ежедневно завтракали, я наблюдала за успехами Жозе в фигурной стрижке деревьев и кустов. Через неделю или две вершины высоких, похожих на сосиски кустов начали принимать необычные очертания, но я не оценила юмора до тех пор, пока он не извлек из теплицы несколько круглых кустов самшита и симметрично водрузил их у основания более высоких кустарников.
— Ты в порядке, Синди? — с беспокойством спрашивал Харли, когда я давилась истерическим смехом, заставляя себя проглотить хлопья с отрубями и мелко нарезанным черносливом. — Может, подвергнуть тебя процедуре Хаймлиха?
В конце концов я набралась храбрости и сказала ему, что скучно живу.
Он посмотрел на меня с величайшим изумлением:
— Тебе скучно? Но разве это возможно? — Харли широко улыбнулся. — Я знаю, в чем дело, любовь моя, — твои биологические часы работают вхолостую…
Биологические часы? Чем он меня, в конце концов, считает — секс-бомбой, предназначенной только для траханья?
— Мы должны немного повременить, пока не покончим с коммерческим каналом телевидения, а уж тогда ты оборудуешь детскую.
— О чем ты, Харли? О каком коммерческом канале идет речь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113