– Овца родила ягненка – символ Спасителя, явившегося на землю, чтобы взять на себя людские грехи. Жена крестьянина на сносях – этим художник хочет сказать, что, несмотря на всю греховность действий, приведших ее к такому положению, Бог простит… – Спина начала поворачиваться. Я хмыкнула и добавила: – Простит, поскольку действия эти не доставили ей никакого удовольствия и, лежа на спине, она только и делала, что молилась за добрую старую Англию… На этих словах неизвестный господин окончательно повернулся ко мне лицом и неуверенно – я бы даже сказала, нервно – улыбнулся. Только тут я сообразила, что его костюм сшит из ткани того особого серого цвета, который называют «церковным». Кстати, его подбородок подпирала жесткая полоска пасторского воротника, такого же персильно-белого, как передник на животе крестьянки.– Очаровательно, – сказал он. – Прелестная картина. Вы разбираетесь в живописи?– Ну… – ответила я, потупив взор, кроткая, как агнец пред ликом Господа. – Просто я знаю, что мне нравится.Вскоре вернулся Фишер, и мы с ним вышли прогуляться в сад. Сад почти сплошь состоял из спланированных опытным дизайнером кустарников, лужаек, фигурно подстриженных фруктовых и хвойных деревьев. Все традиционно, ничто не изумляло взгляда.– Бассейн изменит здешний вид, – заметил Фишер. – К сожалению. – Выглядел он весьма самодовольным.– Что ты задумал? – спросила я.– Ничего особенного. Просто хочу немного замутить воду. – Подняв голову, он посмотрел на покрытое облаками небо. – Похоже, дождь собирается. Я остановилась:– Прекрати пудрить мне мозги. Признавайся.Он улыбнулся, все так же глядя на небо:– Я не сделал ничего порочащего мою профессиональную репутацию. К тому же я ведь почти отошел от дел…– Мне никогда и в голову не могло прийти, что ты способен совершить порочащий профессию поступок. Но сейчас ты говоришь как провинившийся!– Я сказал миссис Борджиа, что, по слухам, в будущем году на рынке появится несколько произведений Матисса. Вот и все.– И что из этого следует?– Ничего. Просто, когда Линда пошла принести нам что-нибудь выпить, я сообщил даме, что эти Матиссы будут первоклассными.– Ты хотел ее уверить, что Матисс Джулиуса не первоклассный?– Всего лишь намекнул. Дураку понятно, как хорош – исключительно хорош – этот портрет, но ни Лукреция, ни Линда не разбираются в живописи. Я также посоветовал Линде, которая была несколько уязвлена тем, как быстро ретировалась синеволосая леди, немного подождать и сориентироваться на рынке. А это универсально мудрый совет.– По-моему, это хулиганство.– Вовсе нет. Посмотри-ка вон на того дрозда. Полагаю, он рекомендует нам вернуться в дом. Гм… так о чем бишь мы? Ах да, вовсе это не хулиганство. Я всего лишь объяснил хозяйке, что лучшую цену можно взять, продавая вещи в комплекте. У миссис Мортимер прекрасная коллекция работ художников школы Сент-Ива, Школа Сент-Ива – группа английских художников, живших в рыбацком порту Сент-Ив, графство Корнуолл, с конца сороковых до конца пятидесятых годов XX в.; объединяла мастеров разных направлений.

поп-арта, они подобраны тематически и хронологически. Людям нравится, когда нечто выстраивается в историю. Этот же Матисс торчит одиноко – фрагмент, прекрасный, но фрагмент. – Фишер искоса взглянул на меня. Мы почти подошли к дому. – Я еще сказал, что выгоднее было бы продать комплект офортов Пикассо… – Он распахнул передо мной дверь. – На это Линда ехидно заметила: «Но он же принадлежит ей», – имея в виду тебя…– Очень скоро я выставлю его на аукцион.– Тебе так нужны деньги?– Пока нет, – сказала я. – Просто эти офорты мне не нравятся. И в любом случае мне было велено их продать.– Повремени. По крайней мере пока, – сказал он. На нас надвигалась Линда. – Это мой совет. Только что Волларовский цикл Амбруаз Воллар (1868–1939) – меценат и предприниматель, друживший со многими выдающимися художниками и некоторым из них – в частности Сезанну – неоднократно позировавший. Здесь имеется в виду цикл его портретов кисти Пабло Пикассо.

был продан за куда меньшую цену, чем он заслуживает. А твоя коллекция – всего лишь фотогравюры, к тому же сомнительные в сюжетном отношении.– Сама знаю… Хорошо бы ты и Линде сказал правду, – пробурчала я, живо напяливая на лицо улыбку.Фишер прыснул.– Не надо ей пока ничего говорить.Не желая застрять в его паутине, я поспешила извиниться, поблагодарить Линду с Джулиусом и умчалась, обдирая боковыми зеркалами шпалеры лавровишни и разбрызгивая гравий из-под колес в жажде поскорее вырваться на волю.Есть нечто весьма раздражающее в бывшем любовнике, быстро нашедшем утешение в объятиях твоей преемницы. Даже если он тебе больше не нужен. Почему так – одна из загадок человеческой натуры. Хорошо было Руссо рассуждать о том, что человек (интересно, женщину он тоже имел в виду?) от природы добр. В отношении политики, может, так оно и есть. Но в том, что касается любви и эмоциональной сферы вообще, подозреваю, мы всегда будем желать лучшего. Расставшиеся любовники очень часто ведут себя как собака на сене. Вот и я, хоть и не хотела больше жевать это самое сено вместе с Роджером, все же кривила душой, когда говорила ему, будто очень рада, что он нашел мне замену для обустройства на новом сеновале.Он явился забрать свою музыкальную энциклопедию, проверить, не осталось ли в моем доме еще каких-нибудь его вещей, и поразил меня тем, что свистнул, войдя в прихожую. Роджер был вовсе не из тех, кто свистит. Кроме того, под старым твидовым пиджаком на нем был довольно смелый черный джемпер с высоким воротом, придававший ему весьма стильный вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99