«Черт, что за невежа звонит в такое время? – подумал он. – Уже десять вечера!» Но вынужден был повиноваться. В противном случае завтра ему устроят гинекологический осмотр, а «Бритиш телеком» славится своими инженерами с руками как лопаты и пальцами как кумберлендские сосиски. Ходят слухи, будто компания специально набирает именно таких, чтобы оборудование повиновалось беспрекословно. Итак, телефон пиликал наверху и трезвонил внизу, и Верити, только-только собравшаяся еще раз осчастливить бутылку джина своим вниманием, с удивлением поставила ее на стол. Это Маргарет, подумала она, тетушка Маргарет, она икнула, тетушка Маргарет только что из Парижа.У Верити сумбур в голове, но одно она помнила четко: ее подруга – очень храбрая женщина, очень храбрая и несправедливо обиженная женщина. Потому что мистер Совершенство, мистер Саймон-Оксфорд-Будь-Он-Проклят-Совершенство собрался бросить ее храбрую, несправедливо обиженную подругу и уехать. Бросить навсегда. Да, они могли напоследок предаваться в Париже последнему разгулу, но в душе Маргарет, конечно же, рыдала, рыдала. Верити икнула и сама начала плакать. Вопрос, на который она желала бы получить ответ, таков: если мистер СОБОПС может так поступить, притом что он казался таким хорошим, тогда какого черта она, Верити, обижается на Марка? Он, может быть, конечно, и деспот-альфонс, и порой валял дурака, и заглядывался на других, и бывал жестоким, но он никогда бы вот так вдруг не уехал в Никарагуа. Что, разве нет? Однажды, правда, он уехал на Тенерифе, прихватив ее деньги и ничего ей не сказав, но чтобы в Никарагуа! Да, гнусноватый финал. Жестокий? Жестокий?! Да Марк – ребенок по сравнению с этим! В сущности – Верити медленно, спотыкаясь, брела по коридору – в сущности, по сравнению с этим гадом Марк – бриллиант чистой воды. Вот почему она отправила ему тот забавный рецепт, который когда-то сочинила.Верити ничуть не удивило, что к телефону пришлось ползти на коленях. Ночами она теперь часто передвигалась по дому подобным образом, и рано утром тоже. Днем она могла снова превратиться в homo sapiens, более-менее прямо сидеть перед телевизором, даже если изображение и двоилось перед глазами, но в это время суток ей было удобнее и безопаснее вести себя так же, как большинству других млекопитающих.Она ответила бодрым голосом: якшаясь с духом бутылки, нужно проявлять хитрость. В трубке прозвучал мужской голос, знакомый мужской голос, очень знакомый мужской голос.– Верити, – сказал он, – ты мне нужна.– Хорошо, – спокойно ответила она, – возвращайся. Ты прощен. – И положила трубку с подчеркнутой осторожностью, каковую телефонный аппарат полностью одобрил.Ну, вот и ответ.Теперь Верити думала, думала быстро, но не поднимаясь – она думала, сползая по лестнице на коленях. Медленный процесс, но теперь в ее размышлениях наметилась определенная цель, не то, что раньше, когда, взобравшись наверх, она забывала, зачем, собственно, это сделала. Перегнувшись через край неприветливой ванны, она открутила краны, влила в воду шампунь, который образовал пики жемчужной пены, что привело ее в изумление, – откуда они взялись? Постаравшись принять позу, близкую к вертикальной, дотянулась до ароматического масла и начала втирать его в волосы под шипящей струей. Она понимала – что-то не так, потому что пена была у нее под носом, а не на голове, но продолжала втирать, в то время как внутри у нее что-то булькало от счастья. «Старые времена», – тихо проговорила она, опустив голову в ванну, отчего голос отдался гулким эхом, «совсем как в старые добрые времена», – повторяла она снова и снова, безуспешно пытаясь промыть жирные волосы раз, другой и третий. Схватила полотенце, собираясь накинуть его на голову, но ощутила запах. Принюхалась. Полотенце дурно пахло. Отнюдь не свежестью. Она поползла, заливая пол водой, смеясь, расшвыривая вонючие нестираные вещи, и наконец прибыла в спальню. «Сумела, молодец!» – похвалила она себя и нашарила в бельевой корзине полотенце, которое угрюмо свисало с ее плетеного бока. «Я не виновата», – стала оправдываться корзина перед зеркалом и щеткой. «Да уж конечно, черт побери», – согласились те. Все с осуждением наблюдали, как хозяйка, качаясь, бродит по комнате, выдвигает ящики, пытаясь найти там чистое белье, и перебирает одежду в шкафу в поисках чего-нибудь экзотического, во что можно было бы облачить свое неустойчивое тело. Она даже сделала рискованную попытку в вертикальной позиции спуститься по лестнице в ванную, но, похоже, спутала направление. Развернулась, повторила попытку, на этот раз успешнее, хотя на пути ее подстерегало несколько непредвиденных столкновений со стенами и перилами. Очутившись наконец в ванне, Верити почувствовала себя на вершине блаженства. «Воды, – решила она, – мне нужно выпить много воды. Эта чертовка – старушка Маргарет постоянно твердит, что мне нужно пить побольше воды. Так я и сделаю, – хихикнула Верити, – но ни за что не признаюсь тетушке Маргарет, что она была права, – ни за что. А то слишком уж она возомнила о себе из-за этого своего типа. Что ж, теперь и у меня есть свой тип… Ха-ха. Ха – черт возьми – ха!..» Сунув голову под кран, она начала жадно пить. Распрямилась с гримасой отвращения – что за мерзкий вкус! – и снова похвалила себя, теперь – за послушание. Видимо, это в награду за него с ней наконец произошло что-то приятное. «Хорошая девочка, Верити», – сказала она себе, глядя на пальцы ног, которые сами собой шевелились от удовольствия.Ноги! Она смотрела на них, как на чудо воскрешения Лазаря, по мере того как они по очереди восставали из мыльной пены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99