Джина переехала к Чарли за день до премьеры в «Национале». Он умолял ее прийти на премьеру, но она решительно отказалась.– Если ты не обидишься, то я не приду на твою знаменитую премьеру.– О чем ты беспокоишься, Джина, дорогая? Это было так давно. Никто и не вспомнит тебя, – дразнил он ее.После этих долгих лет желания обладать ею, ему с трудом верилось, что она хотела того же. Чарли еще никогда не был так счастлив. Джина сейчас совсем не похожа на ту девушку, которую он знал много лет назад. Он всегда воспринимал Джину как девушку редкой красоты и таланта. Сейчас она была деловой женщиной, которая добавила к своим прекрасным качествам еще и богатство.При виде ее у него захватывало дух.Однажды вечером Джина вышла из магазина и остановила такси. Через полчаса она уже сидела в ложе театра Оливье. Свет погас, и Джина смотрела, как завороженная.Талант Чарли, как драматурга, превзошел все ожидания. Его постановка была трогательна и прекрасна по исполнению. Как отозвалась о нем на прошлой неделе «Санди Таймс», он один из величайших талантов нашего времени за последние тридцать лет.Джина гордилась им. А он гордился ею.Они были безумно счастливы вместе. Страсть, которую они испытали при первой встрече, не умерла, а стала еще сильнее. Доверие, понимание и радость еще больше укрепляли их привязанность.Джине приходилось уходить из дома в магазин рано утром, когда Чарли еще спал. Он, как только просыпался, звонил ей, и они встречались за ланчем.К тому времени, когда Джина возвращалась домой, Чарли уже был в театре. Она готовила ужин, долго принимала ванну и ждала, когда в замке повернется ключ. Это было их самым любимым временем. Они обсуждали дела «Милли» и как прошел спектакль этим вечером.– Прекрасная роль для тебя, не правда ли? – однажды вечером заметил Чарли.– Это уже однажды было, дорогой. Сейчас я – деловая женщина, а не актриса.– М-да. Я бы сказал, что это то же самое, что и твои волосы. Ты только посмотри, как легко будет вернуть им естественный цвет.– Чарли, я сейчас счастливее, чем я…– Бьюсь об заклад, ты не выдержишь долго, и, признайся честно, что немного завидовала главной героине, когда смотрела спектакль?– Ты действительно так думаешь?– Нет, глупыш, я не то имел в виду. Я хотел сказать, что она была там, на сцене, ходила с важным видом, а ты сидела в зале.Джина вздохнула.– Не знаю. Ну, хорошо, я завидовала. Но, конечно, я не завидовала из-за боли, которую вызвал у меня спектакль.Чарли заметил, что Джина совсем расстроилась.– О'кей, оставим это. Я просто не могу видеть, как такой талант растрачивает себя впустую, вот и все, – он обнял ее и прижал к себе. – Я люблю тебя, дорогая, – и поцеловал кончик ее носа. – Я каждый день благодарю Бога за то, что мы, наконец-то, вместе.– Я тоже, – и с нетерпением последовала за ним наверх в спальню.Солнечным июньским днем они пошли на свадьбу Хилли и Ари. Бракосочетание происходило в маленькой церквушке недалеко от Свиндона, где жили родители жениха. Чарли сильно сжал руку Джины, когда Ари надел кольцо на палец Хилли. Они всю ночь провели в отеле, а утром поехали в Лондон, по дороге остановившись на ланч в баре.– Джина, любовь моя, – Чарли поставил перед ней белое вино.Палило солнце, и они сидели в красивом садике за баром.– Что дорогой?– Нам надо кое-что обсудить. «Националь» спросил меня, не напишу ли я для их театра пьесу. Я также буду и режиссером. Меня посетил Харольд Кидд, помнишь его?– Конечно, помню.– Он хочет поставить одну из пьес в Вест Энде. Сказочные деньги, и я должен написать что-то новое, но…– Это не имеет марки «Националя».– Затруднительное положение. Но дальше еще сложнее. Компания в Канаде хочет возобновить со мной контракт, и, к тому же, состоялся разговор о том, чтобы экранизировать «Ангела в аду».– Боже, Чарли, сколько неожиданно приятного за один месяц, – рассмеялась Джина.– Все случилось буквально за два дня. У меня голова идет кругом.– И что бы ты хотел предпочесть, дорогой? Мне кажется, Канада не годится, потому что я не смогу управлять делами из Торонто.– Конечно, нет, мой ангел. Я уже почти согласился написать эту пьесу для «Националя», но, когда Харольд назвал мне несколько цифр, я подумал о том, сколько часов смогу провести с тобой вместо того, чтобы всю ночь жечь полночную свечу…– Не поэтому, Чарли. Номер один – у нас много денег и номер два – я не могу жить, чувствуя вину за то, что я отвергла мир шедевров Чарльза Деверокса.– Спасибо, дорогая, за этот вотум доверия. Конечно, ты права. Когда я жил в своей каморке на Финсбери Парк, я часто мечтал, чтобы «Националь» попросил меня написать пьесу. Хотя, существует одно условие.– Какое?– Что ты поклянешься не входить в комнату, пока я пишу.Джина выглядела обиженной.– Почему?– Потому, моя любовь, что все литературные мысли будут напрочь забыты, как только ты войдешь, – он наклонился и поцеловал ее.Они, держась за руки, вернулись к машине, и не торопясь, поехали по дороге, любуясь прекрасным деревенским ландшафтом.– Думаю, ты можешь взять отпуск недели на две в начале июля?Джина вспомнила, что с тех пор, как открылся «Милли», у нее не было и дня свободного.– Думаю, смогу. Хилли и Ари уже вернутся к тому времени.– Хорошо. В театре моя пьеса заканчивается двадцать первого этого месяца. И, пока я еще не удалился за ширму писать следующую страницу литературной истории, я намерен взять женщину, которую люблю в долгое запоздалое путешествие. Глава 66 Посмотрев внимательно колонку путешествий в «Санди Таймс» и сделав несколько телефонных звонков, Джина и Чарли полетели в Истамбул.Они остановились в отеле «Хилтон», в прекрасном номере-люкс с видом на Босфор, за два дня посетили Голубую Мечеть, музей Топкапи и побродили по знаменитому восточному базару.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128