Я надеялся, что самовнушение сделает свое дело. Как правило, это помогало. Понимаете, я – противник любых лекарств.
Я остолбенела. Этот негодяй не только лгал мне многие годы, но и походил на мою мать (главную противницу медицинских средств во всем Пилгрим-Лейке) сильнее, чем я думала.
– Плацебо, – протянул инспектор. – Да, я определенно хотел бы услышать побольше о вашем друге-химике, мистер Николсон. Надеюсь, вы действительно знаете человека, приготовившего для вас это плацебо.
Иэн был уже не бледным, а белым.
– Да, инспектор, знаю.
– Я не удивлен этим. Похоже, вы проявляете большой интерес к лекарствам, мистер Николсон. Принимая во внимание вашу антипатию к ним.
Все складывалось ещё лучше, чем надеялись мы с Харри. Если Иэн мог столь успешно провести меня с плацебо, почему бы ему не оказаться искусным отравителем? Я была уверена, что инспектор Лэнгдейл задал себе тот же вопрос. Я едва удержалась от того, чтобы не улыбнуться торжествующе моему дорогому брату.
47
Как я и предполагала, полиция вернулась на следующий день.
Инспектор Лэнгдейл сказал, что хочет задать несколько вопросов миссис Кук, которой я уже сообщила о смерти Сары.
– Вам известно, что миссис Николсон принимает вместе с «Хэгом» снотворное?
Миссис Кук смущенно посмотрела на меня.
– Меня не касается, что принимает мадам. Однако я видела банку со снотворным, если вас интересует это.
– Полагаю, сейчас эта банка находится на кухне.
– В серванте на второй полке.
– То есть она доступна любому человеку, – предположил инспектор Лэнгдейл.
– Любому, у кого возникнет желание взять её, – язвительно заявила миссис Кук.
– Спасибо, миссис Кук.
Иэн отправился на работу, Джинна – в университет, Харри вернулся в Суррей. Инспектор Лэнгдейл, сержант и я прошли в гостиную, где я узнала о заключении полицейской лаборатории.
– В кофе миссис Маринго обнаружен цианистый калий, – сказал мне инспектор. – Хотя я ещё не располагаю результатами вскрытия, похоже, миссис Маринго была убита.
Я постаралась изобразить потрясение.
– Но кому понадобилось совершить такое ужасное преступление? удалось произнести мне спустя мгновение.
– Все немного сложнее, миссис Николсон. Понимаете, цианистый калий нашли в чашке, содержавшей "Хэг".
Я позволила себе помолчать, пока смысл сказанного инспектором Лэнгдейлом проникал в мое изумленное сознание.
– Вы хотите сказать
– Да, миссис Николсон. Очевидно, яд предназначался вам. Согласно заключению лаборатории цианистый калий был смешан с вашим снотворным-плацебо. Поэтому мы расспросили миссис Кук о том, кто имел доступ к банке. По её словам, таких людей было четверо: миссис Кук, ваш муж, ваша падчерица и вы сами. Если только вчера вечером мистер и миссис Маринго не заходили на кухню. Они это делали?
– Нет. Я уверена, что они не покидали стола.
– Даже не ходили в туалет?
– Я такого не припомню.
– Миссис Николсон, вы знаете кого-то, кто мог желать вашей смерти?
– Нет, не знаю. – Я закрыла лицо ладонями. – Все это так ужасно.
Инспектор Лэнгдейл казался озабоченным.
– Да, действительно. Вы, конечно, понимаете, что убийца может совершить новую попытку.
– Что мне делать?
– Думаю, прежде всего вам следует рассказать нам поподробнее о споре, возникшем вчера вечером между вами и вашей падчерицей. Причиной его, похоже, стал некий мистер МакКиллап. По словам Джинны этот конфликт вызвал всеобщее смятение… передвижение возбужденных людей по комнате…
– Да, думаю, все разволновались. Спор был отвратительным.
Инспектор Лэнгдейл явно сосредоточился на смятении, из-за которого все мы поменяли наши исходные места, в результате чего Сара взяла мою чашку с «Хэгом». Когда я изложила инспектору мою версию спора, он сказал:
– При достаточно сильной провокации самый мягкий человек способен на убийство. Виновность вашего мужа столь очевидна, что почти исключает его из числа подозреваемых. Вы меня понимаете?
– Вы хотите сказать – зачем ему понадобилось так явно подставлять себя?
– Совершенно верно. Он добавляет цианистый калий к вашему снотворному, подмешивает порошок к «Хэгу» и подает кофе. Он имеет идеальную возможность убить вас. И, добавлю, идеальный мотив. Ревность. Месть. Вас застали изменяющей ему с более молодым мужчиной. Вы унизили вашего супруга. Это известно его дочери. Классическая ситуация. Только одно обстоятельство мешает назвать мистера Николсона убийцей.
– Какое?
– Все слишком ясно. Ваш муж буквально напрашивается на разоблачение. Как мог такой умный человек совершить подобную глупость?
Я задумалась.
– Возможно, он рассчитывал на то, что такая очевидность, или, как вы сказали, глупость, заставит вас сделать именно то, что вы делаете: исключить его из числа подозреваемых.
Инспектор Лэнгдейл улыбнулся.
– Мы рассмотрели такой вариант, миссис Николсон. Он возможен. Очень часто человек, явно кажущийся убийцей, на самом деле является им. Но возможно и другое.
Я затаила дыхание.
– Что?
– Возможно, убийца, или убийцы, хотели навести нас на мысль о том, что произошла ошибка.
Впервые с того момента, когда я вчера утром сыпала яд в снотворное-плацебо, я испугалась.
– Вы говорите, что яд на самом деле предназначался миссис Маринго?
– Это – одна из версий.
– Если она верна, мне нечего бояться.
– Я этого не говорил. Вам может угрожать опасность. Но возможно, что убийца уже достиг своей цели. Мы не уверены. Мы ещё не пришли к окончательному выводу. Это весьма сложное дело.
Мое сердце билось так сильно, что мне казалось, что инспектор должен это слышать. К моему удивлению он сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151