— Он всегда так сидит? Где-то в уголке, один и перед ним куча бумаг?
— Угу. Схемы, графики и цифры. Я, правда, не знаю, чем он занимается, — пожала плечами Филис. — Я никогда не спрашивала. Он почти не разговаривает, а мне не хочется навязываться.
— У него такие глаза, что по ним не узнаешь ничего, кроме того, что он сам захочет сказать! — произнесла совсем тихо Мэган, даже не заметив, что вслух выразила свои мысли.
После этой встречи и впервые после того, как устроилась на работу в это маленькое кафе, Мэган с нетерпением стала ожидать начала работы. До этого она просто желала доказать себе, отцу и самой Филис, что она не избалованная девица, не знающая, с какой стороны подойти к клиенту или как правильно убрать со стола. Каждый день Мэган гадала: придет ли Дев в кафе сегодня, взглянет ли он на нее, подарит ли ей эту мимолетную слабую улыбку и сможет ли она заметить какие-нибудь изменения в этих усталых, а иногда пустых глазах?!
Мэган иногда даже думала о нем на занятиях. Два дня в неделю она перебегала из одного помещения в другое, и так продолжалось с рассвета до полной темноты! Свое расписание она составила так, чтобы работать в кафе три дня в неделю и еще в уик-энд. Обычно у нее ни на что не хватало времени, и она старалась ничем не нарушать этот сумасшедший ритм жизни. Но этот парень ухитрился вкрасться в ее мысли. В какой-то момент ей показалось, что она спутала два своих различных мира. Это случилось, когда она, наливая кофе, взглянула на бумаги, лежавшие перед ним.
— Что-то не так?
Она заморгала и увидела, что он с любопытством смотрит на нее.
Мэган снова взглянула на лист бумаги, как бы желая убедиться, что он не исчез или не превратился в обычные деловые бумаги или какое-то письмо, затем перевела взгляд на Дева.
— Это вертикальный разрез почвы?
Он тоже с любопытством посмотрел на нее. Его поразило, что сегодня она вышла за рамки обычного общения; до сих пор Мэган ограничивалась только тем, что приветствовала его и брала заказ.
— Да, — наконец ответил он ей. — Мы здесь брали образцы грунта.
— Ой, — выдохнула она с облегчением. Он вопросительно поднял на нее глаза. — Я уже решила, что мне все это только мерещится.
— Мерещится срез земли? — продолжал он вопросительно смотреть на нее.
— Я занимаюсь физической географией, — вздохнула Мэган, — или можно сказать, что это она занимается мной, — добавила она, улыбаясь.
Он вдруг понимающе тоже ей улыбнулся:
— Вы, наверно, слишком много зубрили в прошлый вечер?
Какое-то мгновение она не могла ему ответить. Эта улыбка так разительно отличалась от тех вежливых, но официальных, которые он дарил ей, когда она наливала ему кофе. Она совершенно изменила его лицо: оно как бы озарилось теплым светом.
— Наверное, слишком много зубрежки и мало понимания, — наконец нашлась она.
Его реакция была адекватной. Он с интересом поддержал разговор.
— А где вы учитесь?
— В университете в Сан-Диего.
— Сан-Диего? Я тоже там учился. — И опять эта великолепная улыбка.
Она указала на кипу бумаг на столе.
— Вы снова заняты домашними заданиями?
Он посмотрел на бумаги, потом опять на нее. Мэган знала, как завлекательно подергиваются уголки ее губ. И вдруг он расхохотался. Это не был громкий и раскованный смех, скорее — негромкое хихиканье, но все равно это был смех. Мэган почувствовала, как у нее по спине пробежали мурашки. Казалось, что он сам был поражен тому, что смеется.
— Так, сейчас я угадаю, — протянул он. — Профессор Экерт?
— Вы хотите сказать, что он так мучает не только меня? Что он всегда был таким?
Снова смех. На этот раз ему стало вроде бы легче смеяться, но он все еще продолжал удивляться своей реакции.
— Я могу сказать, что он… возлагает на своих учеников… слишком большие надежды.
— Я же не специалист по камням, почве и так далее. Я люблю рисовать, — вздохнула Мэган. — Было бы совсем неплохо, если бы я понимала хотя бы половину того, о чем он говорит. К тому времени, когда до меня доходит трудное слово из пяти слогов, которое он так легко преподносит нам, я уже отстаю от его речи на три подобных слова. Мне трудно разобраться в этом. — Она показала на диаграмму. — Хочу сказать, что приблизительно я догадываюсь, что они должны изображать слои почвы, ну-у-у, вы же знаете, горизонт и тому подобное. Но все эти “В” переходят в “С”, честное слово, это выше моего понимания…
Она замолчала и с отвращением пожала плечами.
Он по-доброму ей улыбнулся. Потом перевернул лист бумаги, на котором были написаны какие-то цифры, и на его обороте что-то нарисовал быстрыми и уверенными штрихами. Он пододвинул к ней листок, и Мэган увидела, что он изобразил столбик, разбитый на слои разной толщины.
— Если вы умеете рисовать, то вам лучше представить себе ярус или горизонт в цветовой гамме… — Он показал на нижний слой. — Можно представить себе этот слой в виде чистого синего цвета, там будет твердый камень, и цвет тоже будет чистым, без всяких примесей. Следующий будет… ну, как бы это сказать, сине-зеленым, но в нем все равно останется больше синего цвета, и все же он будет отличаться от первого слоя из-за примеси зеленого. Следующий — тоже сине-зеленый, но там будет больше зеленого, чем синего. И потом настоящий зеленый цвет, в котором почти невозможно отметить присутствие синего цвета. Мэган уставилась на рисунок.
— Вы хотите сказать, что это все напоминает как бы ступеньки? И изменение оттенков… постепенный переход от одного цвета к другому?
Он утвердительно кивнул головой.
— Теперь что касается почвы: там могут появляться различные элементы — поташ, кремнезем и множество других примесей, в зависимости от климата и других условий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49