Однако ей не составило труда найти Габриэля среди моря незнакомых лиц. Он притягивал ее взгляд не хуже магнита. Она чувствовала его гордость за нее, то, как он любуется ею, и его желание… Она двигалась по сцене, забыв обо всем и обо всех, кроме него. Она хотела нравиться ему, говорить с ним языком танца.
Морис наблюдал за ней. Лицо Сары порозовело, глаза сияли. А ее движения! Никогда она не танцевала с таким чувством. Тело ее летело, извивалось, поворачивалось, сгибалось, передавая каждый чувственный нюанс, будя воображение, заставляя переживать вместе с ней.
Габриель со своего балкона тоже не отрывал глаз от Сары, ведь она танцевала для него, волнуя и искушая. Он даже видел блеск ее глаз, горевший в них огонь желания и чувствовал ее нетерпение.
В перерыве он покинул театр и обошел его вокруг, но нигде не было и признака Нины или подвластных ей демонов.
Убедившись в этом, Габриель направился в конюшни проведать своего Некроманта. Он нежно шептал жеребцу ласковые словечки, поглаживая его и осматривая, чтобы убедиться, что все это время за ним как следует ухаживали.
Покинув Некроманта, он пошел в магазин, где накупил для Сары разных нарядов и отвез их на ее квартиру прежде, чем вернуться в театр.
Когда представление закончилось, он аплодировал громче всех, а затем вышел на улицу, осматриваясь в потемках и пытаясь угадать присутствие Нины и связанные с ней опасносности. Он проследил за Сарой и Морисом, довольный, что тот провожает ее домой.
Морис молча сидел напротив Сары с бесстрастным выражением, скрестив руки на груди. Сара уткнулась взглядом в колени, но чувствовала напряжение Мориса и натянутость, возникшую между ними. Несколько раз она хотела заговорить, объяснить ему, что их договор был ошибкой, что между ними все кончено, но не могла собраться с духом, не находила подходящих слов, не знала, как рассказать о том, что творилось в ее сердце.
Когда они подошли к ее дверям, он с лаконичным кивком пожелал ей доброй ночи.
Сара проследила, как он забрался в экипаж, и, вздохнув, закрыла дверь.
Она почувствовала, что Габриель уже здесь и ждет ее, не успев даже обернуться от двери. С бьющимся сердцем она приблизилась к нему, жадно ища своим ртом его губы.
Слегка помедлив, он обнял ее за талию, прижимая к себе так, чтобы она ощутила переполнявшее его желание. Он целовал ее долго, лаская ее рот языком. Руки его расстегивали платье у нее на спине, пальцы проникали через слои одежды, чтобы ощутить тепло и атласную мягкость кожи.
Сара тихо простонала, когда руки Габриеля заскользили по ее телу, пробуждая все ее чувства. Она прижалась к нему, обнимая его за плечи, а затем стала осторожно снимать с него плащ, рубашку, желая видеть его, прикасаться к нему. Кожа его приятно холодила ее пальцы, тело казалось высеченным из мрамора, так прекрасны и совершенны были его пропорции. Возбуждение охватило Сару, когда он отнес ее на постель и, осторожно опустив на перину, стал раздевать, то и дело целуя губы, изгиб шеи, плечи, ямочку у горла, пока она не начала извиваться под ним, изнемогая от желания.
Увидев, что он снял ботинки и брюки, она слабо простонала. Он стоял рядом с постелью — темный силуэт в темноте комнаты. Она чувствовала странную энергию, исходящую от него. Тот факт, что он не был обычным мужчиной, действовал на нее возбуждающе и отталкивающе одновременно.
И вот он рядом с ней, берет ее в свои стальные объятия, прижимая к матрасу, шепча ее имя, и она забывает обо всем на свете, кроме его прикосновений, волшебных звуков голоса и желания, полыхающего в глубине его глаз.
— Я люблю тебя, дорогая моя, — прошептал он прерывающимся голосом. — Отныне и навеки.
— Да, — ответила она. — О да.
Хрипло вскрикнув, он прижал ее к себе, погружаясь в ее тепло; мрак и одиночество растаяли, уступив место любви.
Тела их смешались, и она ощутила себя его частью, проникая в его сознание и принимая на себя весь страшный груз одиночества, терзавший его веками. Впервые она почувствовала жуткую бездну, разделяющую Габриеля и все человечество, поняла его бесконечную тягу к прикосновениям обычного смертного существа.
К ее прикосновениям.
Она прошептала его имя, и глаза ее наполнились слезами, когда она отдала ему всю себя, душу, сердце, любовь, молясь, чтобы ему было этого достаточно.
ГЛАВА XXI
Габриель прижимал Сару к себе, пока она спала, нежно поглаживая ее волосы. Столько раз он пытался прогнать ее от себя, но теперь довольно. С этой ночи и впредь она должна принадлежать только ему. Он станет любить и охранять ее. Он погубит ее врагов, а если понадобится, то и себя, лишь бы спасти ее.
Он снова и снова обладал ею, пока солнце не начало свой путь к горизонту. Габриель смотрел на нее, чувствуя, как истекает его время и не желая расставаться с ней, но зная, что должен сделать это.
— У тебя есть подвал? — спросил он. Сара нахмурилась, услышав этот неприятный вопрос.
— Нет.
— Тогда мансарда?
— Есть небольшая каморка над уборной. Зачем тебе?
— Не хочу прогонять тебя из постели каждый день на заре.
— Я могу оставаться здесь, с тобой.
— Нет.
— Пожалуйста, Габриель, мне неприятно оставаться одной после того, как мы… Я чувствую себя, как… как…
Глаза его помрачнели.
— Как кто, Сара? Как проститутка?
— Да, если бы ты только мог понять! Я хочу спать в твоих объятиях.
— Ты не захочешь просыпаться рядом с трупом.
— Ты не труп.
— Именно это я и есть, — сказал он, устало покачав головой. — Ты все никак не поймешь, не так ли? Я не живой, меня нет больше трехсот лет.
— Прекрати это! — Сара зажала уши руками, отказываясь слушать. Она знала, что он есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100