Хотя на самом деле Том Фаулер только что подвез меня до поворота к дому на своем разваливающемся на ходу мотоцикле, садиться на который мне было строжайшим образом запрещено.
Впервые с тех пор, как Гай пришел, у него заблестели глаза.
– Боже мой, да ты испорчена сильнее, чем я предполагал.
– Я тебя предупреждала, – нетвердым голосом ответила она.
– Я помню. – Его глаза сказали ей, что все, чтобы там ни происходило с мужским «органом вожделения», в тот момент происходило особенно бурно. – Ты, наверное, ругала меня последними словами, когда я не явился вовремя?
– Не особенно. Во всяком случае, об ананасах я не упоминала.
– Лгунья. – Гай легонько поцеловал ее в губы. – Я не могу допустить, чтобы ты приоделась и приготовилась пойти поужинать, но осталась дома. Мы с тобой поужинаем где-нибудь за пределами отеля. Я зайду за тобой через двадцать минут.
Потрепав ее рукой по талии, Гай ушел.
– Ну, что я тебе говорил о законе подлости? Следовало бы заранее приготовиться к тому, что Аннушка все испортит.
– Но она этого не сделала.
– Разве? Она с успехом отвлекла его мысли от тебя. И теперь он чувствует себя виноватым из-за того, что добивался тебя, вместо того чтобы думать о своей дочери. Если она не вернется в ближайшие несколько минут, Гай будет весь вечер думать только о ней.
Когда они уходили из отеля, Аннушка еще не вернулась, но Гай, казалось, немного успокоился.
– В городе есть закусочные, где продают гамбургеры, и там обычно собираются подростки, – сказал он, когда они подошли к лифту. – Там даже каток имеется. Возможно, ее пригласили туда.
Он поразительно спокойно говорит об этом.
– Возможно, она по-настоящему веселится. Обещай, что не станешь свирепствовать, когда девочка вернется.
– Постараюсь. Мы возьмем такси, – добавил он, когда они вышли из отеля. – Сегодня я едва ли ограничусь половиной стакана вина.
Они отправились в ресторан в Матрахе. Дорога вилась вдоль берега залива. Движение транспорта сильно замедляли бесчисленные пешеходы, пересекавшие дорогу в самых неожиданных местах. По берегу моря гуляли люди, наслаждаясь вечерней прохладой. Несмотря на поздний час, магазины на другой стороне дороги были открыты и на улице было весьма оживленно.
Из ресторана открывался вид на море, там было немноголюдно, уютно и спокойно, так что Гай расслабился и даже ударился в воспоминания.
– Когда она была совсем маленькой, мы с ней хорошо ладили, – сказал он Клодии, когда подали горячее. – После смерти Анны я очень хотел, чтобы дочь жила со мной, и хотя это означало присутствие в доме нянюшки, все можно было организовать без проблем. Но мать Анны и слышать не хотела о том, чтобы расстаться с внучкой, а поскольку она только что потеряла дочь, я не счел возможным настаивать. К тому же Аннушка привыкла там жить. У нее были друзья, школа, и мы решили, что для своих семи лет ребенок и без того испытал слишком много потрясений.
– Вы были разведены? – спросила Клодия. Он покачал головой.
– В процессе развода. Мы долгие годы откладывали это. Никто из нас не собирался повторно вступать в брак, и до развода у нас как-то не доходили руки. Только за несколько месяцев до смерти Анна сказала мне, что пора ускорить бракоразводные формальности. К тому времени она кого-то встретила и хотела обрести свободу.
– Что с ней случилось? – немного помедлив, спросила Клодия.
– Автомобильная катастрофа. Мгновенная смерть.
– Как ужасно.
– Да, это было страшно. Как тебе нравится хамоор?
– Вкусно. – Это была местная рыба, запеченная на решетке с лаймами. – Имена Анна и Аннушка очень похожи. Путаницы не возникало?
– Да нет. Анне давно нравилось имя Аннушка, а когда она узнала, что это ласкательное русское имя, которое означает «маленькая Анна», она ни о каком другом имени для дочери и слышать не желала.
Сквозь окно было видно море и несколько одномачтовых суденышек.
– Это дау, – пояснил Гай, проследив за ее взглядом. – Теперь их не часто увидишь, а раньше на них осуществлялись все каботажные перевозки по Индийскому океану и вся торговля с Индией и восточноафриканским побережьем. Отсюда везли финики и ладан, а назад привозили рабов и слоновую кость.
– Интересно, что на них перевозят теперь?
– Телевизоры, – ответил он, – кондиционеры, возможно, видеоаппаратуру. Однажды я увидел дау, которая на всех парусах шла вдоль побережья. Мне показалось, что дау похожа на военное судно финикийцев, но иллюзия рассеялась, когда я, позаимствовав у кого-то бинокль, разглядел груз.
– Что это было? – Он криво ухмыльнулся.
– Пара «тойот». Проза жизни вдребезги разбила мои иллюзии.
Клодия осторожно перевела разговор на интересующую ее тему.
– Ты, должно быть, очень рано женился?
– Слишком рано, – ответил он. – Я тогда был студентом и по лучшим студенческим традициям не имел ни гроша в кармане. Анна была на год моложе. Ее прислали в Англию учиться: Когда мы встретились, шла всего лишь вторая неделя ее пребывания в Англии, а два месяца спустя мы жили вместе.
Клодия, сама того не желая, почувствовала укол ревности.
– Она была не похожа ни на кого, – продолжал Гай. Она напоминала ртуть – такая же изменчивая и неуловимая.
Клодии вспомнилась фотография в его гостиной, лицо женщины в: форме сердечка и ее огромные темные глаза, и она снова почувствовала укол ревности.
Как можно быть такой мерзавкой! Ведь бедняжки уже нет на белом свете!
– …Я, наверное, потерял голову, – продолжал он, – но о женитьбе я в то время не думал. Женитьба – это что-то такое, что относилось к будущему, как и заботы о выплате ипотечного кредита и детях…
Клодия заранее знала, что он скажет дальше:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109