Их дети рождаются через пищевод, а не через влагалище.
– Так что с ними не так? – спросил Христиан.
– Они лесбиянки. Вот и все, – настаивает Сесил. – С лесбиянками все плохо. А без мужчин не бывает войн и турниров. Ужасная, ужасная раса.
– Так, значит, с мужчинами они сексом не занимаются? – уточнил Христиан.
– Ну… – сказал Сесил, – предполагают, что голубые женщины до сих пор могут вступать в половые сношения с мужчинами других рас, но только ради снятия напряжения, отдыха или чего-то подобного. Мужчины не имеют отношения к их размножению, так что замуж они не выходят. Это просто кучка шлюх, передающих всякие болезни. Не прикасайтесь к ним. Они нехорошие. Зло во плоти, я всегда так говорил.
Христиан и Лист не согласны с Сесилом. Я однозначно заинтригован голубыми женщинами. И по хитрющему лицу Христиана понимаю, что и он тоже.
* * *
Мы покидаем киоск с жареными пирожками: на моих босых ногах куски грязи, зрители все прибывают и прибывают на фестиваль, я гляжу на мелкий дождик, и у меня начинает кружиться голова, Сесил дает нам с собой жареных пирожков с клубничным соусом.
Затем, отдаляясь от нас с деревянной миской, деревянной ложкой и кружкой пива в руках, Сесил спрашивает:
– Куда вы направляетесь?
А мы продолжаем идти. Новый дождь, кажется, поднимается от земли, омывая небо и облака. Как если бы недра земли были настолько полны влаги, что решили вернуть ее, вылив дождем в атмосферу.
Христиан оборачивается к Сесилу и отвечает:
– В забвение.
* * *
Поедание пирожков убеждает нас в необходимости где-то присесть, и мы выбираем большой шатер с ареной. Большинство сидений вымокло от земляного дождя, стоит сильный запах джунглей. Толпа сидит и не жалуется ни на дождь, ни на строителей шатра, ни на свои мокрые задницы, с нетерпением ожидая начала первой схватки из пятидесяти, которые продолжатся в режиме нон-стоп до поздней ночи.
Мы не пытаемся искать сухие места. Вода все просачивается сквозь штаны на задницу, дико холодная, но я ничего не делаю. Вмятины с темной водой, видимо, останутся на моей жопе всю ночь, если я не найду себе сухие штаны.
Первый бой происходит между средневековым и креллианом.
Креллиан – это очень высокое, очень сильное и очень худое существо/человек. Он выглядит как огромная палка, обтянутая бледной резиновой кожей. Этот необычный вид был выведен искусственно, чтобы получить самых сильных и быстрых воинов всех времен, а это значит, что схватка будет недолгой. Средневековому не победить креллиана, даже если вести нечестный бой.
В их мире люди постепенно уступали зомби – их назвали фортиками – и не хотели бороться и защищать себя, поскольку существуют более важные вещи, чем думать о том, что тебя сейчас съедят или убьют. Так что они создали мощную расу креллианов, чтобы спасти свои города от угрозы разрушения.
Креллианы способны жить столетиями, обычно сами по себе и никогда в полной безопасности. Когда они не истребляют зомби, то проводят время в медитации и религиозных практиках. Их бог зовется Крон. Крон – это– рой из девяти богов нашей системы. Яхве, я думаю, занимает седьмое место. Именно этот бог имеет больше влияния на своих последователей, чем остальные в его клике. Он дает им силы, даже магические, чтобы они стали мощными и могущественными – самой великой расой из всех по уровню интеллекта и развития.
Яхве был противоположностью Крона. Он верил в духовную силу и любовь. Он хотел, чтобы его люди обладали сильным духом – физическая и интеллектуальная сила не имела для Него значения. Но теперь Он отвернулся от наших душ, так что я не желаю говорить о Его «хороших сторонах».
Иногда я размышляю над тем, что у Него могло не быть выбора.
Может быть, Он закрыл врата рая, чтобы Волм не смог вытянуть оттуда души, которые Он собрал там. Может быть, Он боялся, что Его собственная душа будет отобрана и переработана душегубкой. Может быть, Он проливает слезы за тех, кто не попадет в рай. Может быть, Он чувствует себя виноватым.
Или – может быть – Его душа уже исчезла.
И этот огромный гниющий труп на небесах, который когда-то был нашим Богом, сейчас уставился в свою священную стену и пожимает своими священными плечами.
А Его священный великий дух давно обратился в забвение.
* * *
Поединок начинается.
Бойцы не двигаются, просто стоят и пялятся, как застывшие статуи. Креллиан необычайно высок, даже для креллиана. Выразительные черты. Толпа кажется возбужденно счастливой, взволнованной, восхищенной явным превосходством креллиана над запуганным оппонентом, но мне скучно. Оба не двигаются.
Креллиан не нападет, пока не нападет его противник, такова мораль креллианов, а его оппонент слишком напуган, чтобы атаковать.
От скуки я спрашиваю Христиана, почему он так ответил Сесилу, когда мы уходили от его киоска.
– Что ты имел в виду, говоря, что мы идем в забвение?
Христиан задумался. Потом вспомнил.
– А, да, именно туда мы и направляемся.
– Ты на самом деле так думаешь? – спрашиваю я.
– Так сказал Сатана, разве нет?
Средневековый забегает креллиану за спину, но все еще не атакует от испуга. Креллиан даже на оборачивается, он быстр и успеет повернуться для защиты, как только его враг обнажит меч.
– Ты на самом деле веришь в то, что сказал Сатана? – интересуюсь я.
– У него нет причины лгать, – отвечает Христиан. – У него нет выгоды.
– Может быть, он просто не хочет платить нам наличными за работу.
– Я все равно попробую, – говорит Христиан. Я киваю.
– Сатана не такой уж плохой мужик, – продолжает мой друг. – Просто он гомосексуалист.
Я на минуту делаю паузу и доедаю пирожок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69