Для чего, собственно, и созданы люди.
– Белые люди, братец. Белые. Вечно ты забываешь уточнить формулировки, – проворчал Тор.
Эпилог. Когда Боги смеются
Годы не прошли бесследно для Зигфрида. Он поседел. Но был все так же легок и подтянут, как в молодые годы. Впрочем, не только благородная седина выдавала его возраст. Глаза мечтателя стали глазами мудреца. Глубокими и немного печальными. Печальными от знания чего-то неизвестного другим.
Хотя эта печаль таилась где-то в глубине и не мешала Зигфриду одним взглядом вселять уверенность собеседнику. Глаза Зигфрида проникали в душу. Он как бы приподнимал человека, поддерживал его, не давал отчаяться и упасть. Хотелось довериться этому мудрому гиганту, а если он что-то прикажет, выполнить это беспрекословно и радостно, как волю Богов.
Однако иногда его взгляд становился ужасным. Голубые глаза еще более светлели и испепеляли противника каким-то неземным ледяным огнем. И горе было тому, кто вызывал гнев этого человека, выражавшего волю Богов и говорившего от имени тех сотен погибших героев и гениев, которые волею Судьбы доверили именно ему продолжать дело, за которое они отдали все, что имели.
Он часто вспоминал их. Вспоминал и в трудные годы борьбы и позже, когда все задуманное вроде сбылось. Но, вот же особенности памяти, сейчас он думал о них все чаще и чаще. Они жили рядом с ним. И это не было преувеличением. Он был почти уверен, что действительно советуется и с Профессором, и с Летчиком, и с Бомбоделом и со всеми другими. И это именно они, а не его собственная память (по аналогии или как-нибудь еще) подсказывают стратегические решения, которые в последнее время требовались все чаще и чаще.
И то сказать, борьба давно закончилась, началось то, что Профессор называл цивилизационным строительством. И Президент Светлой Руси должен был направить это строительство в нужное русло. И не дать стране и нации съехать на обочину.
Да, читатель, ты прав в своей догадке. Президентом Светлой Руси уже много лет был Зигфрид. Правда, политическая система страны изменилась. И Президент не формировал правительство, не «командовал» регионами. Он действительно выполнял роль некоего наставника, если хотите, Верховного жреца.
Можно было бы назвать его гарантом. Однако это слово очень уж дискредитировало себя в прошлом. И его откровенно не любили все. Зигфрид в том числе.
Именно в качестве такого «капитана-наставника» участвовал Президент Светлой Руси в обсуждении всех стратегических решений. Впрочем, иногда не только стратегических. Вот и сейчас он слушал бурные дебаты по поводу работы правоохранительной системы в новых цивилизационных условиях.
Слушал как бы в пол уха, не показывая откровенно свое отношение к выступлениям, чтобы дать возможность всем говорить, не оглядываясь на авторитеты.
Это было правильно, и дебаты велись предельно свободно. Иные молодые политики, участвовавшие в обсуждении, вообще подумали даже, что «старик спит» с полуоткрытыми глазами.
Между тем, Зигфрид следил за обсуждением очень внимательно. И когда сторонники восстановления (разумеется, в мягкой, цивилизованной форме) тюремной системы запальчиво исчерпали свои аргументы, заставив задуматься своих оппонентов, Зигфрил резко встал.
Его голос звучал по-молодому звонко.
– Никогда на Светлой Руси не будет тюрем! Никогда людей не будут запирать в клетку как зверей! Хотя мы даже зоопарки сумели организовать по-новому, без клеток, – усмехнулся он.
Эта усмешка и снижение тональности обманули некоторых участников совещания. Молодой, пышущий энергией автор проекта, начинающий полнеть ответственный чиновник соответствующего ведомства, воспользовался паузой и попытался возразить Президенту.
Зигфрид умел слушать и умел корректно спорить. Но этот молодой человек чем-то сильно его задел. Он неуловимо напоминал наглых бюрократов путинской России, или их комсомольских предтеч. Как мог оказаться такой типаж в руководстве Светлой Руси? Нет, наставнику рано было расслабляться. Прав, прав был Профессор, говоря в свое время, что придется еще очень долго «долечивать» народ и страну от сотен лет бюрократического ублюдства. Именно для таких целей и был оставлен пост Президента, в сущности не нужный в ситуации, когда политическая система полностью адекватна цивилизационной модели.
Зигфрид внутренне усмехнулся своим мыслям. Профессор сказал бы, что он сильно вырос интеллектуально, если даже про себя мыслит такими категориями. Эх, Профессор, Профессор, может быть можно было обойтись без твоей жертвы? Так часто потом нам не хватало тебя. Но, если разобраться, ты был прав. Никто не поверит даже в самые умные разговоры, если внутренне не осознает, что говорящий готов пожертвовать всем ради своих убеждений.
Но, наша печаль светла! И хотя годы берут свое, в этом есть не только грусть, но и радость. Уже скоро мы непременно встретимся с тобой в Стране Вечного Лета, за одним столом со Сварогом и Тором.
Ну, а пока займемся кадровыми вопросами. Пора напомнить кое-кому в какой стране мы живем. Конечно же, Зигфрид был опытным лидером и мог бы не давать волю эмоциям. Но это был не тот случай. Сейчас надо было напомнить всем основополагающие принципы политической системы страны. Странно, но он в этот момент даже не вспомнил свои собственные тюремные муки. Он был настоящим лидером и мыслил прежде всего как стратег. Именно стратегические и идейные резоны были у него сейчас в голове.
Хотя… многое мог бы сказать по поводу дел тюремных зэк по кличке «Фашист» этому явно излишне избалованному судьбой везунчику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78