Знал бы заранее, притворился бы немым. Но я же пришел в команду после Аркадьевских диспутов о футболе, после Качалинских разборов. Когда я, допустим, вставал и говорил Ване Моргунову: «Я отработал, открылся под тебя, а ты не отдал», – а он мне: «Я видел, Валя. Мне показались, что ты хорошо увел соперника, а там уже Витька пошел…» Аркадьев слушает и выдает вердикт: «Валентин, Иван в данном случае прав, потому что…» А тут проиграли мы в Тбилиси. Жара была страшная. Утром набегались в квадрат, даже мне было тяжело играть, уж на что выносил нагрузки. И на разборе Константин Иванович начинает нас ругать. Ругает, ругает, а потом вдруг и говорит:
– И почему же это вы сели во втором тайме?
Мне-то невдомек, что он не спрашивает нас, а продолжает ругаться. Я совершенно искренне отвечаю:
– Почему сели, Константин Иванович? Я думаю, что вы допустили ошибку. Нельзя было при такой погоде в день игры проводить большую тренировочную работу.
Как же Константин Иванович завелся!
– Да вы мне еще будете говорить! Я сам знаю, когда какую тренировку проводить!
Не успокоился, привел известного легкоатлета из «Динамо». «Вот, – говорит, – расскажите Бубукину как вы занимаетесь, какие у вас нагрузки. Тот рассказал. Тут уже мне обидно стало. Пусть хоть кто-нибудь скажет, что я когда-нибудь филонил на тренировках или избегал больших нагрузок. Ну я и разразился:
– У вас соревнования каждую неделю? Нет? Правильно. Вы даете плановую нагрузку, потом раз в месяц сбегаете где-нибудь на «Юманите» и снова целый месяц по методике. А вы знаете, что такое квадрат шесть на шесть? Это, по существу, салочки в бешенном рваном ритме. Нам Бобров приводил на тренировку Владимира Куца, всемирно признанного мастера рваного бега. Так тот поиграл с нами шесть на шесть и сказал: «Жаль, что у меня нет одиннадцати партнеров. Лучшей тренировки для стайера трудно себе представить». Вы в день забега позволите себе такую нагрузку? Тем более что у вас циклический вид, а у нас мышцы должны быть эластичные!…
Словом, опять я при Константине Ивановиче встрял. Но уж что совсем было бесполезно во мне переделывать, так это чувство юмора. А у Константина Ивановича с этим, ну, очень большие проблемы были. Помню, на сборах в Сухуми стоим после тяжелой тренировки, анекдотами расслабляемся, хохочем. Вдруг видим Бескова, сразу тишина, начинаем на футбольную тему: «Давай стенку сюда…»– «Ты открываешься туда…» Ну и конечно, я со своими розыгрышами сразу попал в черный список. Едем на игру в Ереване, а в автобус залетела пчела. Начала кружиться по автобусу, все в тишине лениво отмахиваются от нее. Боятся резких движений, потому что Константин Иванович говорил: после установки надо сосредоточиться. Ни о чем не думать, кроме игры. Летала она, летала и села Саркису Абевяну на плечо. Я тихонечко зову нашего массажиста:
– Сло-о-о-н…
Тот тоже шепотом, чтобы Бесков на первом ряду не услышал:
– Что-о-о?…
– Смотри-и-и…
Щелкнул эту пчелу пальцем, и она попала ему в глаз. Он как заорет. Бесков в гневе вскочил, смотрит, а у массажиста глаз затекает – укусила, наверное. И Константин Иванович почему-то сразу на меня посмотрел. Я сижу молчу. Он говорит:
– Ну, если проиграем, виноват будешь ты, сорвал мне сосредоточенность команды.
Хорошо, что мы выиграли. Но заметочка осталась. В другой раз у меня началась аллергия. Олег Маркович Белаковский давал желтенькие витамины, и половина игроков их выбрасывала. А я взял, собрал их у всех и съел. И буквально через пять минут уши стали распухать, нос покраснел. А ехали на игру. Показали меня Бескову, он аж из себя вышел:
– Опять ты! Как ты играть будешь?!
– Константин Иванович, ногами буду играть! Болезненно он переносил любые шутки. Уже значительно позже мы ездили ветеранами на игры в Израиль. Гуляю я по базе, а на лавочке сидят Бесков, Яшин и Царев. И тут Константин Иванович говорит:
– Валь, есть какой-нибудь новый анекдот?
Меня чуть инфаркт не хватил, еле откачали. А в те времена, когда он нашим тренером был, мы боялись смеяться даже в своем кругу. Но я не мог совсем не шутить, поэтому, видимо, и не вписывался в «команду Бесковской мечты».
Когда я возвращался из сборной, Константин Иванович не ставил меня на игру. Я спрашивал:
– Константин Иванович, что-то не так? Он отвечал:
– Я без тебя наигрывал вот такой состав.
– А вы узнайте у Качалина, в каком я состоянии. Если что-то вас волнует.
– Что мне узнавать? Я сам тренер. Разбираюсь, кто в каком состоянии.
Но я же тогда был, прошу прощения, капитаном сборной СССР и, бывало, забивал по два мяча в отборочном матче…
Было все это давно, и я мог бы написать по-другому. Но тогда люди, знающие меня, сочли бы неискренними и другие разделы этих воспоминаний. Я преклонялся и преклоняюсь перед тренерским талантом Константина Ивановича Бескова, а что касается сложностей его характера, то, думаю, никакой Америки ни для кого я здесь не открыл.
Короче говоря, пошел я на «прием» к Гречко. Обычно он такие дела решал в бассейне. Говорю: «Я к вам пришел играть, мне ничего не надо. Честно. Вы видите, меня здесь Константин Иванович через игру ставит: там поставил, здесь не поставил. Меня и в сборную-то перестали вызывать. Мне на так много осталось, чтобы сидеть на лавке». Гречко как раз надевал китель и только сказал: «Демобилизовать». Тут же был и начальник клуба. Побежал я, схватил военный билет, отдал в паспортный стол и уже через неделю получил паспорт.
Москва сразу узнала, что я демобилизовался, ушел из ЦСКА. А в «Локомотиве» давно уже были в курсе, что у меня в команде нелады. И по игре видно, и сам рассказывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63