Он затаил дыхание, услышав, как вдалеке хрустнули ветки, но Морта не было. Около полудня, когда тени верхушек осин на северо-западе стали самыми короткими, над ними раздался шелест. Он схватился за нож. Вниз смотрела маленькая сова. Взмахивая крыльями, она то открывала, то закрывала один глаз. Ее серое оперение напоминало деловой костюм с белым воротником. Клюв был похож на черный приплюснутый нос. На бледно-пятнистом суку, как проволочки, чернели ее крохотные коготки. Ее глаз закрылся.
Они сидели не шелохнувшись. Сова закрыла другой глаз. Солнце медленно клонилось к западу. Вытянувшись в нише, Коэн растер ноги, подвигал плечами, сжал челюсти, чтобы не стучать зубами. Он осторожно потер спину Клэр. Она взял? его застывшие руки в свои и, распахнув куртку, прижала их к теплу своей груди. Он обнял ее и почувствовал, как вернулось это странное ощущение их безграничного единения.
Неожиданно ощутив острую боль в руке, он посмотрел на свою наспех перевязанную ладонь со скрючившимися, побелевшими и одеревеневшими от холода пальцами. На одном из них был шрам, оставшийся с того времени, когда он в сумерках, спасаясь от леопарда, упал при переходе через какую-то безымянную речку в Гималаях. На другом – более свежая красноватая отметина, оставленная ножом Клэя, когда он, тоже в сумерках, схватил его на берегу Северна.
Оцепенев от опоясывавшей руку боли, он пытался сосчитать, сколько дней прошло с тех пор, как он был на тропе Кали Гандаки. Это казалось чьей-то другой жизнью, а не его. «Это был сон, указавший мне путь, и теперь, когда я знаю, где я и кто я, я должен проснуться». Почувствовав какое-то необъяснимое успокоение, он посмотрел вверх, но увидел те же темневшие стволы, нетронутый снег, унылый холодный свет. Рядом с ним дрожала Клэр. Солнце зашло, и тепло, исходившее от голой земли, постепенно иссякало, подобно тому, как оно уходит из замерзшего тела.
Дрожа, он крепко обнял ее. «А если сейчас выйти отсюда? Под прикрытием темноты? Далеко ли мы сможем с ней уйти? Скоро ли нас обнаружат по следам, оставленным на снежной корке? Если завтра будет солнце, снег растает и наши шансы на спасение увеличатся. Как ни жутко здесь сидеть, это все-таки надежнее. За это время мы хоть немного придем в себя».
Большая белая луна, поднявшись над горами, засияла так, что каждый осиновый ствол, ивовый куст или кедр стал контрастно выделяться на фоне снега. Он еще теснее прижался к Клэр, стремясь хоть чуть-чуть поделиться с ней своим теплом. Невозможно было пошевелить онемевшими руками. «Если мы завтра не уйдем отсюда, мы замерзнем».
Он проснулся от того, что откуда-то со склона донесся треск кустарника, едва различимый сквозь шум ветра. Луна светила прямо над ними. Он поднял голову. Он не столько слышал, сколько чувствовал глухой ритмичный стук. Звук становился громче; он спустил Клэр пониже. Хрустнула ветка. Мимо ниши, раздувая ноздри, с шумом промчалась испуганная лань. Перепрыгнув через поваленное дерево, она скрылась внизу в осиннике, оставляя позади себя взметнувшиеся хлопья снега, оседавшие на ивовых кустах и у стволов осин. Ее запах – запах испуганного зверя – еще витал в воздухе. Он прислушался, ожидая увидеть преследовавших ее койотов, но их не было.
* * *
В воздухе что-то изменилось: потянуло то ли корой, то ли плесенью, то ли чем-то горелым. Он сморщил нос. Пахло неприятно. Лизнув палец, он смочил ноздри и принюхался.
Это был запах сигарет. Он вспомнил пожелтевшие ногти Морта, вонь окурков в апартаментах «Мирабо» в гостинице «Де Терм». Он отчетливо услышал, как где-то наверху треснула ветка. Фыркнула лошадь. Поднявшийся ветер зашумел деревьями, разнося запах навоза и пронизывавший холод Хантсмэн Ридж.
Из-за дальних осин на лошади появился Морт, он ехал по тропинке на уровне ниши. Закричала сова.
– Это он? – прошептала она.
Скатившись кубарем в нишу, он схватил ее.
– Меньше чем через пять минут он проедет прямо здесь. – Он подскочил к краю ниши. Слишком крутой обрыв. Он попробовал выползти с одного бока. – Забирайся ко мне на спину! – прошептал он.
– Ты же не сможешь нести...
– Забирайся на спину. Пусть он подумает, что я один.
Она обхватила его шею. Закусив губу, он глубоко вздохнул и встал. И тут же присел от резкой боли в ноге. На снег упали теплые капли свежей крови. Он опять встал, прижав ее ноги к своим бедрам, и, шатаясь, пошел по краю крутого склона в противоположную от Морта сторону. Пульс тяжелыми ударами отдавался в голове. Не чувствуя своего дыхания, он словно слышал его со стороны. Между склоном и поднимавшимися напротив горами крутая лощина резко уходила вниз к шумному горному потоку. Он сполз с края и стал спускаться в лощину, каждый резкий шаг вниз болью прорезывал ногу. Запыхавшись, он остановился и посмотрел назад. Сзади оставался отчетливый след с черневшей на снегу кровью, было видно, что одна нога волочилась.
– Прошу тебя, дай я пойду сама.
– Ни в коем случае. – Повернувшись, он продолжил свой спуск и вскоре добрался до кучки кедров. Он опять оглянулся. Морта в лощине еще не было. Он взглянул на луну. Было далеко за полночь. Шум воды становился громче и был похож на рев ветра в тоннеле.
Он побежал, не обращая внимания на боль в ноге и на нелегкую ношу на спине, нарушавшую его равновесие. Спустившись на полмили, он добрался до гранитного русла горного потока. В освещенном луной ущелье над застрявшими поперек сучьями в воде кружились кленовые и осиновые листья, водяной паук прочертил свой одинокий след в окаймленной льдом лужице.
Он опустил ее посередине ручья и, взяв за плечи, посмотрел ей в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119