— Косой, ты настоящий дурак, — вмешался Доминик. — Миллион долларов это миллион долларов.
— Да, правильно, — кивнул Косой и улыбнулся. — Но сколько это? Скажи мне, Домми, сколько это тысяч?
Доминик поскреб затылок:
— Я думаю, что миллион — это десять тысяч долларов.
— Ты что болтаешь? Это больше чем пятьдесят тысяч, — верно, Башка? — ехидно спросил Простак.
Я был горд: я всегда знал ответ. Вот почему меня звали Башкой.
— Это десять раз по сто тысяч долларов! — с важным видом произнес я. Простак нерешительно улыбнулся:
— Да, как раз это я и хотел сказать. — Чтобы скрыть свою растерянность, он быстро сменил тему разговора: — Макс, когда мы начнем собирать дрова для костра в честь выборов?
— Мы начнем в это воскресенье, — рассудительно ответил Макс. Косой заволновался:
— А если Вильсон проиграет, у нас все равно будет большой костер, как и всегда?
— Да. Разве не наш костер всегда был самым большим в округе? Нам плевать, кто победит, Вильсон или Хьюз, у нас все равно будет большой костер.
Прозвенел звонок. Мы схватили свои пожитки. Остальные ученики почтительно ждали, когда мы первыми выйдем из класса. Мисс Монс поднялась со своего места. Когда я проходил мимо, она протянула руку, чтобы остановить меня.
— Ты! — повелительно произнесла она.
— Кто, я?
Я приготовился оттолкнуть ее. Макс остановился рядом, готовый оказать помощь.
— Да, ты, молодой человек. Мистер О'Брайен хочет с тобой поговорить.
— Опять директор? — растерялся я. — Зачем?
— Никаких наглых вопросов, молодой человек. Давай отправляйся наверх.
Я посмотрел на Макса.
— Подождите меня. Я сбегаю наверх и узнаю, чего от меня хочет старый дурак.
Макс проводил меня до лестницы.
— Мы будем снаружи, если тебе понадобится помощь. Свистни — и мы поднимемся и выбросим старого трутня из окна.
— Нет, он в порядке. Не такой уж он плохой парень, этот О'Брайен.
— Да, для директора он не так уж плох, — согласился Макс и пошел к выходу.
Я подождал, пока он не скрылся из виду. Мне не хотелось, чтобы он увидел, как я снимаю кепку. Я тихонько постучал в дверь.
— Входите, пожалуйста, — послышался приятный бас.
Я вежливо остановился на пороге и сказал:
— Вы хотели видеть меня, мистер О'Брайен?
— Да-да, проходи. — Его большое красное лицо расплылось в приветливой улыбке. — Проходи и закрывай дверь. Посиди пока, я сейчас закончу. Я как раз знакомлюсь с твоими контрольными работами. Они очень хорошие, очень хорошие. — Директор посмотрел на меня и нахмурился. — Но твое заявление с просьбой выдать тебе документы расстроило меня. — Он вновь уткнулся в бумаги.
Я сидел напротив него и чувствовал себя не в своей тарелке. О'Брайен отодвинулся вместе со стулом от стола, откинулся на спинку и, заложив руки за голову, стал покачиваться взад и вперед. Его умные синие глаза поблескивали в такт движению. Он смотрел на меня и молчал. Мне стало совсем не по себе. Внезапно он перестал раскачиваться и подался в мою сторону, перегнувшись через край стола. Его лицо приняло суровое выражение.
— Иногда я даже не могу понять, почему проявляю к тебе интерес, — сказал он. — Может быть, потому что вижу твои возможности. Твои школьные успехи свидетельствуют, что ты необычайно одаренный мальчик. Поэтому я решил поговорить с тобой. — О'Брайен встал и принялся мерить шагами кабинет. — Но не подумай, что это очередная нотация. Нет. В этой школе тебе осталось пробыть несколько месяцев, поэтому то или иное твое поведение не так уж и важно для нас, но… — он театрально поднял палец, — то, как ты поведешь себя в будущем, очень важно для тебя и именно для тебя. Этот момент может оказаться поворотным в твоей жизни. Я повторяю, если бы ты не был умным мальчиком, я бы не стал тратить на тебя время. Я бы не пытался заставить тебя понять, по какой дороге идете ты и твои дружки. Поверь мне, эта дорога не приведет ни к чему хорошему. — Он произнес все это с прочувствованной серьезностью.
Я сидел, ожидая, когда старик выговорится. Что знает о ребятах такой старик, как он? Да ему по меньшей мере сорок пять, и он уже одной ногой в могиле. Впрочем, он просто замечательный ирландец. И как директор самый лучший из тех, кого мы видели в этой помойке. Совсем не такой, как тот последний старый ублюдок, который вечно давал волю рукам. Директор продолжал:
— Конечно, в чем-то виновата твоя среда обитания. Ты понимаешь, что я подразумеваю под этим словом?
На секунду я забылся.
— Знаю ли я, что такое среда обитания? — Я презрительно фыркнул. Он рассмеялся:
— Я забыл, ты тот, кого называют Башкой. Ты знаешь все.
Растерявшись, я изменил поведение и пробормотал:
— Среда обитания? Вы имеете в виду Ист-Сайд?
— И да и нет. Но в основном нет. Многие, очень многие преуспевающие и хорошие люди были рождены и воспитаны в этом районе. — Он остановился, и какое-то время пристально меня разглядывал. — Эта последняя заварушка, в которую попали ты и твои друзья. Что послужило настоящим поводом? Почему вы это сделали?
Я пожал плечами.
— Ты знаешь, о чем я говорю?
Я помотал головой. Я врал. Мое лицо горело. Откуда он узнал об этом?
— Ты знаешь, о чем я говорю. — Голос директора зазвучал жестко. — Послушай, молодой человек, давай будем честны друг с другом. — Он опять начал шагать по комнате. Я чувствовал себя, как арестант на перекрестном допросе. — Я говорю о кондитерской Шварца, в которую ты и твои друзья вломились несколько дней назад.
Мне захотелось провалиться сквозь пол. Значит, он знал. Значит… Ну и черт с ним.
— Разве ты не понимаешь, что если бы не твой раввин, не священник твоих дружков-католиков и не моя небольшая помощь в разговоре с властями, то вы, ребята, были бы отправлены в исправительное заведение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23