Разве у него нет материалов, указывающих на определенное лицо?
- Только косвенные улики, мы их проверяем.
- Ну и как?
- Есть прогресс.
Хаагленд осторожно отодвинул в сторону свою чашку, будто собираясь наброситься на Баума через стол.
- Мы хотим иметь доступ к этим данным. Мне поручили сказать, что они крайне необходимы, и мы стремимся заполучить их именно на этом этапе, чтобы избежать обращений выше, по начальству. А также всякой шумихи.
- Хотите сказать, что если не получите желаемого, то предадите дело огласке?
- Это было бы выкручивание рук, я в такие игры не играю. Но сами знаете - если пойдешь к начальству, то огласка неизбежна, всякие там утечки информации, кампании в прессе. Нужно вам это?
- Допустим, я назвал бы имя - вы же не думаете, что я сделаю это прежде чем услышу, кто ваш осведомитель.
- На такие условия согласен, - сказал Хаагленд.
- Что касается доступа к сведениям, которые сообщает Котов - вы в свое время получите его живьем, он только и мечтает попасть в Штаты. Вот тогда и допрашивайте его о чем хотите, кое-что интересное для вас у него найдется.
- Вашингтон хочет знать сейчас.
- А помните, когда мы хотели получить доступ к Носенко? Нам два года твердили, что, мол, рано... Котова, я думаю, вам так долго ждать не придется.
- Давайте договариваться, - предложил Хаагленд, - Сторгуемся как-нибудь.
- Имя на имя.
- Идет.
Баум покачал головой.
- Тут, боюсь, возникает проблема. - Выражение его лица оставалось доброжелательным, но голос стал жестким. Его сотрудникам известен был этот признак: железный кулак в бархатной перчатке.
- В чем проблема, Баум? - Хаагленд поигрывал кофейной ложечкой, изображая небрежность. О нем говорят, что жульничает в покер.
- А в том проблема, Хаагленд, что лично я вам не доверяю. И французская контрразведка не доверяет - это ещё важнее. Вы ведь не захотите, чтобы я здесь объяснял, какие у нас основания? Сами не хуже меня знаете...
Хаагленд уронил ложечку на блюдце, звяканье как бы поставило восклицательный знак в конце тирады Баума.
- Дело обстоит так. - Хаагленд как бы не услышал сказанного, - Первое - у нас есть источник с той стороны, верно? Второе - у вас есть Котов, заявляющий, что в вашем правительстве действует агент русских. Третье вернувшись в Париж, вы, конечно, обсудите это в своей конторе. А если слух дойдет до ушей того самого агента? Тогда мой источник, считайте, сгорел. Выходит, как ни кинь, все клин. Предоставлю я сведения, которые помогут вам изобличить агента, - плохо, а не сделаю этого и агент останется невредим...
Во время своей речи Хаагленд постукивал ложечкой по краю чашки, а в конце снова уронил.
- Но все же давайте попробуем договориться.
Если действительно у американцев есть источник, знающий о Котове и о том, что именно тот пытается продать, то Хаагленд такого человека под удар не подставит, у него и полномочий таких нет - рисковать осведомителем.
- Ваш источник занимает какую-то должность?
- Да.
- Дайте понять хотя бы косвенно, что и откуда ему известно.
- Значит, договариваемся?
- Возможно.
Наступила пауза. Лучше бы Базз нас в эти рискованные дела не втягивал, - подумал шеф английской службы. Баум встретился взглядом с Хааглендом. Этот субъект способен лгать, глядя тебе прямо в глаза. Ну и что? Разве я не готов сделать то же самое?
- Так о чем конкретно договариваемся? - спросил он.
- Я сообщаю, где, по мнению моего осведомителя, вам следует искать шпиона. А вы называете своего главного подозреваемого. Дальше видно будет.
- Идет, - не слишком охотно согласился Баум, у него было ощущение, что на него давят.
"Когда вы чувствуете давление со стороны собеседника, его острое желание из вас что-то вытянуть - не раз говорил Баум своим ученикам, - вот тут-то у вас и возникает преимущество, собеседник может потерять бдительность. Поэтому сами никогда не проявляйте особой заинтересованности - это как бы ваша самозащита." Вот и тут он вяло произнес:
- Давайте.
- Искать надо среди педиков, так наш человек утверждает.
Баум и глазом не моргнул, хотя сердце у него сильно стукнуло. Приподнял одну бровь и спросил невозмутимо:
- А если этот ваш тип приврал?
- Мы уверены, что он говорит правду.
- Неужели можно кому-нибудь безоговорочно верить?
- На личности я не указываю. По моим сведениям в вашем правительстве с полдюжины педиков.
- И это все, что вам известно?
- Далеко не все, но больше пока не скажу.
- Маловато.
- Я пока ничего не получил в обмен на мою информацию.
Баум просиял улыбкой:
- И не получите.
- Мы же договорились, - обозлился Хаагленд.
- Вовсе нет. Я только сказал "давайте", вот и все, а не обещал следовать вашей схеме. Ваша информация никакой ценности не имеет. Вы что, думаете, что французские спецслужбы в своих досье не отмечают сексуальных пристрастий политиков? Мы же отлично понимаем, с каким риском связан гомосексуализм в отношении безопасности.
- Баум, вы меня накололи!
- Ничего подобного, - улыбка не сходила с физиономии Баума, - По правде сказать, мне все время казалось, что вы изо всех сил стремитесь навязать нам данную информацию. Да ещё что-то взамен - но, простите, это не предусмотрено. Терпеть не могу, когда меня подталкивают к выводам.
На том встреча и закончилась.
- Сожалею, - сказал Артур Уэддел, провожая Баума до самого выхода на Гоуэр стрит. - Базз в своем деле силен, но уж насчет манер...
- На сей раз он и в деле себя не показал.
Они обменялись рукопожатием и Баум направился ловить такси.
Куда не поверни, отовсюду мне Антуана Лашома подсовывают, - размышлял он по пути в аэропорт, - Но что-то мешает мне принять эту версию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60