И посмотри, какую ролевую модель она создала: профессиональный медик, страдающий хронической болезнью, но умеющий ее сдерживать. Синди с гордостью говорила об этом. Возможно, девушка взрослела, ассоциируя понятие «женщина» — то есть «материнство» — с понятием болезни и суровости в проявлении чувств: тетя умела сдерживать болезнь, и болезнь не развивалась. Нет ничего удивительного, что Синди сразу после средней школы выбрала военную карьеру — от одной жесткой обстановки к другой. Но эта затея не удалась, и ее следующим шагом была школа, готовящая специалистов по вопросам дыхания. Потому что тетя Хэрриет сказала, что это хорошая профессия. Контроль и болезнь — эти два понятия повторяются все время.
— Синди когда-нибудь объясняла, почему не закончила медицинскую подготовку?
— Нет. Ты думаешь, опять беспорядочные связи?
— Я серьезно верю в модель поведения. Чем она потом занималась?
— Училась в колледже. Там и познакомилась с Чипом. Бросила учебу, вышла замуж. Сразу же забеременела — новые колоссальные изменения, которые, возможно, заставили ее почувствовать, что она потеряла контроль над ситуацией. Замужество было для нее восхождением вверх по социальной лестнице, но на самом деле оно привело ее к жизни в весьма уединенном месте. — Я описал Данбар-корт и окружающий участок. — Медленная смерть для того, кто жаждет внимания, Майло. Я уверен, когда Чип возвращается домой, ситуация не меняется. Он и в самом деле погружен в науку — крупная рыба в маленьком пруду. Перед тем как отправиться к ним в дом, я заехал в колледж Уэст-Вэлли, и мне удалось понаблюдать, как он ведет занятия. Гуру, сидящий на траве, последователи у его ног. Это целый мир, к которому она не принадлежит. Это положение отражается и в доме — все комнаты полны его книг, его наград, в обстановке нет ничего женского. Даже в собственном доме она не оставила своего отпечатка.
— Поэтому накладывает отпечаток на ребенка.
— Используя знакомые методы, то есть то, с чем знакома с детства. Инсулин, шприцы. Другие отравы — вытворяет черт-те что, следит за тем, что попадает в рот к Кэсси, точно так же, как когда-то за ней самой следила ее тетушка.
— А как насчет Чэда?
— Может быть, он действительно умер от синдрома внезапной младенческой смерти. Однако это еще одна травма в жизни Синди — и именно эта травма толкнула ее на край пропасти. А возможно, мамочка просто придушила своего малыша.
— Как ты думаешь, то, что ты нашел цилиндры, спугнет ее?
— По логике вещей, да, но, мне кажется, с Мюнхгаузенами вся эта игра во власть может привести к противоположному результату — ей захочется повысить ставки, переиграть меня. Поэтому, возможно, я добился только того, что положение Кэсси стало еще более опасным. Черт, я не знаю.
— Не бичуй себя. Где сейчас цилиндры?
— Здесь, у меня в машине. Ты можешь попробовать обнаружить на них отпечатки пальцев?
— Конечно, но отпечатки пальцев Синди или Чипа ни о чем не говорят — несколько лет назад один из них зарядил цилиндр и забыл о его существовании.
— А что ты скажешь по поводу отсутствия пыли на коробке?
— Что этот шкафчик чистый. Или что ты стряхнул пыль, если она была на коробке, когда вытаскивал ее оттуда. Я сейчас разговариваю как адвокат, хотя пока что у нас нет никого, кто бы в нем нуждался. И даже если тот парень, Бенедикт, прикасался к коробке, это тоже ничего не значит. Первоначально она была прислана ему.
— Но тетушка умерла, и у него не было никаких оснований отдавать коробку Синди.
— Это точно. Если мы сможем установить дату их отправки и эта дата подтвердит, что цилиндры были высланы после смерти тети, это будет замечательно. А серийные номера на этих штуках сохранились? Или счета?
— Сейчас посмотрю... Счета нет. А вот серийные номера есть. И авторское право на брошюрке производителя. Дата пятилетней давности.
— Отлично. Продиктуй мне номера, и я ими займусь. А тем временем, я считаю, тебе следует продолжить игру с Синди. Дай ей попробовать ее собственного лекарства.
— Каким образом?
— Устрой с ней встречу без ребенка...
— Уже договорились на завтрашний вечер. Чип также будет присутствовать.
— Еще лучше. Устрой ей очную ставку, без околичностей. Скажи ей прямо в лицо: ты считаешь, что кто-то причиняет вред здоровью Кэсси, и ты знаешь, каким образом наносится этот вред. Покажи цилиндры и заяви, что не веришь сказкам, будто они остались от тети. Тебе придется рискнуть, пойти на обман, сказать, что ты разговаривал с окружным прокурором и он готов предъявить обвинение в попытке убийства. И молись, чтобы она раскололась.
— А если нет?
— Тебя вышвырнут, отстранят от этого дела, но, по крайней мере, она будет знать, что кое-кому известно о ее делишках. Не думаю, что ты сможешь выиграть, если продолжишь выжидать, Алекс.
— А как насчет Стефани? Я включаю ее в это дело? Мы больше не считаем ее подозреваемой?
— Мы предполагали, что она могла бы быть тайной любовницей Синди, но никаких признаков этого нет. И если бы Стефани была замешана в этом деле, зачем тогда Синди связываться с Бенедиктом? Стефани — врач, она могла бы достать те же препараты, что и он. Все возможно, но, насколько я могу судить, мамочка все больше и больше начинает походить на истинного виновника всей затеи.
— Если Стефани снята с крючка, — продолжал я, — мне бы хотелось, чтобы она участвовала в завтрашнем разговоре — она ведущий врач Кэсси. Предпринимать такие решительные меры без ее ведома, вероятно, неэтично.
— Почему бы тебе ее не прощупать и не узнать ее мнение? Расскажи ей о шприцах и посмотри, как она это воспримет. Если сочтешь, что она не замешана, возьми с собой, когда будешь играть с головой Синди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150