— Черт побери. — Окруженные морщинами глазки остановились на мне. Мужчина быстро ткнул мне свою руку. — Чак Джонс.
— Алекс Делавэр.
Крепкое быстрое пожатие. Его ладонь была похожа на зазубренное лезвие. Все в нем, казалось, спешило дальше, вперед.
— Доктор Делавэр психолог, Чак, — проговорил Пламб.
Джонс заморгал и уставился на меня.
— Доктор Делавэр работает с Кэсси, — пояснила Стефани. — Он помогает ей преодолеть страх перед процедурами.
Джонс издал неопределенный звук, затем процедил:
— Ладно. Держите меня в курсе дела. Давайте наконец доберемся до сути всей этой дребедени, черт бы ее побрал.
Он направился к палате Кэсси. Пламб следовал за ним, как щенок.
Когда они зашли в комнату, я спросил:
— Дребедень?
— Хотел бы иметь такого дедушку?
— Ему, должно быть, нравится сережка Чипа.
— Кто ему точно не нравится, так это психологи. После того как сократили психиатрическое отделение, к нему направилась целая делегация врачей, чтобы попытаться восстановить хоть какую-нибудь службу по наблюдению за психическим здоровьем. С таким же успехом мы могли бы попросить его дать в долг без процентов. Пламб только что подставил тебя, сказав Джонсу о твоей специальности.
— Старые грязные корпоративные игры? Почему?
— Кто знает? Я просто говорю тебе, чтобы ты был начеку. У этих людей своя игра.
— Учел, — ответил я.
Она взглянула на часы:
— Время приема.
Мы покинули «палаты Чэппи» и направились к лифту.
— Ну так что мы собираемся делать, Алекс? — спросила Стефани.
Я хотел было рассказать ей о том, что поручил Майло, но решил не впутывать ее.
— Из прочтенного мной следует, что единственный выход — это либо поймать преступника за руку, либо впрямую обвинить его и вынудить тем самым признаться.
— Впрямую обвинить? То есть вот так взять и предъявить обвинение?
Я кивнул.
— Сейчас я не могу сделать это, согласен? Теперь, когда у Синди есть свидетели, которые видели настоящий припадок, и когда я пригласила специалистов. Кто знает, может быть, я абсолютно ошибаюсь и это на самом деле какой-то вид эпилепсии? Не знаю... Сегодня утром я получила письмо от Риты. Экспресс-почтой из Нью-Йорка. — Рита сейчас прогуливается по художественным галереям. «Как продвигаются дела?» Достигла ли я «прогресса» в установлении «диагноза»? У меня такое чувство, что кто-то позвонил ей и наябедничал.
— Пламб?
— Ага. Помнишь, он говорил о встрече со мной? Она состоялась вчера. Все казалось таким приятным и светлым. Он распространялся, как высоко ценит мою преданность нашему учреждению. Сообщил, что финансовая ситуация весьма паршива и будет еще хуже, но намекнул, что если я не буду создавать трудностей, то могу получить работу получше.
— Место Риты?
— Он не конкретизировал, но имелось в виду именно это. Похоже на него — потом пойти позвонить Рите и настроить ее против меня... Ладно, все это неважно. Что мне делать с Кэсси?
— Почему бы не подождать, что скажет этот Торгесон? Если он почувствует, что припадки были подстроены, у тебя будет больше оснований для прямого обвинения.
— Все-таки обвинение, да? Не могу дождаться.
* * *
Когда мы приблизились к комнате ожидания, я обратил внимание Стефани на то, какое незначительное впечатление произвело убийство Лоренса Эшмора.
— Что ты имеешь в виду?
— Никто даже не говорит об этом.
— Да. Ты прав — это ужасно. Как мы очерствели. Заняты только своими проблемами. — Через несколько шагов она продолжала: — Я в общем-то его не знала, я имею в виду Эшмора. Он держался замкнуто — как-то необщительно. Никогда не присутствовал на собраниях и никогда не отвечал на приглашения на вечеринки.
— К такому угрюмому человеку не очень-то шли пациенты?
— Он не занимался приемом пациентов. Чисто научная работа.
— Лабораторная крыса?
— Да, глазки-пуговки и тому подобное. Но я слышала, что он очень умный — хорошо знал токсикологию. Поэтому когда Кэсси попала к нам с проблемами дыхания, я попросила его проверить историю болезни Чэда.
— Ты назвала ему причину такой просьбы?
— Ты имеешь в виду, что у меня возникли подозрения? Нет. Я не думала об этом. Просто попросила его обратить внимание на что-либо неординарное. Ему очень не хотелось заниматься этим. Даже можно сказать, он был против — как будто я навязывалась ему. Через пару дней он позвонил мне и сообщил, что ничего особенного не обнаружил. Как если бы сказал, чтобы я больше не приставала!
— Как он получал деньги на свои исследования? Субсидии?
— Думаю, да.
— Я считал, что руководство клиники не приветствует деньги, проходящие мимо их рук.
— Не знаю. Возможно, он сам оплачивал свои исследования. — Стефани нахмурилась.
— Не имеет значения, какой у него был характер, ужасно то, что с ним произошло. Раньше, какие бы безобразия ни творились на улицах, человек в белом халате или со стетоскопом на шее всегда был в безопасности. Теперь не так. Иногда кажется, что вообще все летит к чертям.
Мы подошли к кабинетам, где проводился прием приходящих пациентов. Приемная была переполнена. Шум стоял невообразимый.
— Хватит ныть, — заявила Стефани. — Никто меня не заставляет. Но я бы не возражала против небольшого отпуска.
— А почему бы тебе не взять его?
— Я взяла ссуду под заклад.
Несколько мам приветственно помахали ей рукой, она ответила им тем же. Мы направились к кабинету Стефани.
— Доброе утро, доктор Ивз, — поздоровалась ее медсестра. — Ваша бальная карточка заполнена до отказа.
Стефани игриво улыбнулась. Подошла еще одна медсестра и передала ей истории болезней.
— И тебя с Рождеством, Джойс, — пошутила Стефани. Сестра рассмеялась и поспешила по своим делам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150