Отсутствие старых экземпляров «Груврэт» означало, что у Драммонда есть другое место для их хранения. А может, он вообще решил прекратить издание.
Появилось очередное хобби?
Выключив фонарик, Шталь стоял в небольшой жалкой комнатушке Кевина и пытался убедиться, что никого не потревожил своим вторжением. На всякий случай он вынул маску и натянул на голову. Если кто-то увидит его, то решит, что столкнулся с ночным домушником средней руки.
Маска испугает любого здравомыслящего человека и уменьшит вероятность конфронтации.
Шталь сделал бы все, чтобы защитить себя, но предпочел бы не наносить никому вреда.
27
Звонок прозвенел, когда мы с Майло завтракали на Третьей улице в Санта-Монике. Судя по цвету неба, вот-вот должен был хлынуть дождь, и мимо нашего столика на открытом воздухе почти никто не проходил. Погода не пугала худощавого человека, который бренчал на плохой гитаре, зарабатывая гроши. Майло сунул ему десятку и предложил поискать другое место. Мужчина отошел шагов на двадцать и снова забренчал, а детектив вернулся к своему омлету по-денверски.
Прошло два дня после моего визита в колледж «Чартер». Кевин Драммонд так и не появлялся в своей квартире, и Эрик Шталь полагал, что тот вообще не вернется. — Почему? — спросил я.
— Шталь нутром чует, как говорит Петра, — ответил Майло.
— Можно ли доверять этому чувству?
— Кто знает? Пока мы узнали только то, что Драммонд голубой. Петра выяснила, что он использовал свой абонентский ящик в основном для получения гомосексуальной порнухи. Думаешь, это имеет отношение к делу?
— Мы говорили о человеке, запутавшемся в своей сексуальной ориентации…
— Возможно, ему удалось разобраться с этим. Что насчет Шабо и Лоу? Богатым голубым живется хорошо. Правда, возникают проблемы с ревностью.
Объектом ревности Шабо и Лоу не были, а их дом только раз стал местом убийства. Кто бы ни убил Левина, он убивал в нем то, чем Левич обладал.
— Талант. — Майло посмотрел на гитариста. — Вот этому парню ничто не грозит.
— Появилось что-нибудь новое по Кипперу? — спросил я.
— У него есть подружка. Значительно моложе его — лет около тридцати, очень хорошенькая, зовут Стефани. Служит юрисконсультом-секретарем одной из фирм в том же здании. Несколько последних дней Киппер появлялся с ней на людях. Она тоже блондинка, так что соседи Киппера могли ошибиться, приняв ее за Джули. Не будь у меня статей из «Селдомсинатол», связывающих ее с другими, и о вероятном браке ее с Левичем, я задумался бы о том, насколько правдоподобно, что Киппер пожелает жениться еще раз. Бывшие супруги способны все запутать как в финансовом, так и в эмоциональном отношении. А от соседей Киппера мы знаем, что он способен мстить.
— Джули поднимает шум, он затыкает ей рот.
— Да, дело дрянь. Мне этот парень не нравится. Что в нем… — Майло ткнул вилкой омлет, отпил глоток кофе. — Ты разговаривал со Стефани?
— Я слышал, что подруга так назвала ее, когда они пошли в туалет.
— Ты наблюдал за зданием?
— Тогда это было разумно. — Майло пожал плечами. В это время зазвонил его телефон.
— Стуржис… привет… да, о'кей, со мной Алекс, могу и его привезти… — Он взглянул на часы. — Отсюда сорок пять минут езды. Да. Спасибо. Пока.
Майло положил телефон в карман и взглянул на мой недоеденный тост.
— Звонила Петра. Поедем к ней?
Он сунул деньги под свою тарелку, позвал официанта и поднялся.
— Что случилось? — спросил я, следуя за ним.
— Мертвая женщина, — ответил Майло. — Мертвая рыжеволосая женщина.
В прозекторской все блистало безукоризненной чистотой — кафельные стены, нержавеющая сталь. Петра, Майло и я стояли у стола с покрытым простыней телом, а учтивая тридцатилетняя сотрудница Ронда Риз просматривала бумаги.
Сначала я поехал на Бойл-Хайтс по дороге номер десять, однако межштатное шоссе номер пять перегородил большой грузовик, а предстояло еще завернуть к офису коронера и провести там мучительный час. Майло дремал, а я размышлял о женщинах. Петра встретила нас в холле.
— Я уже вписала нас, — сообщила она. — Пойдемте.
Ронда Риз сняла простыню и аккуратно положила ее с краю стола. Покойница была высокая и очень худая; восковое тело слегка окрасилось в обычный в таких случаях серо-зеленый цвет. Глаза и рот закрыты. Умиротворенное выражение лица, никаких следов насилия. Между маленькими обвисшими грудями — прыщи и фиброзные припухлости. Морщинистые соски, бедра — тощие, ноги — костлявые, покрытые красновато-коричневым вьющимся пушком. Кожа на коленях красная, загрубевшая и потрескавшаяся, как у крокодила.
Лодыжки много ходившего человека.
Ступни женщины — черные, такими же грязные неровные ногти на пальцах рук и ног. Участки между пальцами ног были поражены грибком. В волосах на лобке много перхоти.
Седина пробивалась в рыжих волосах на голове. Эти длинные спутанные волосы, грязные и густые, спадали на одутловатое лицо.
Следов от инъекций нет.
— Что скажете? — спросил Майло.
— Я не вправе говорить вместо доктора Сильвера, но если открыть ей глаза, то можно увидеть петехиальное кровоизлияние, — ответила Ронда Риз.
— Удушение. — Майло подошел ближе к телу, посмотрел глаза, прищурился. — Шея тоже слегка розоватая, но странгуляционной полосы нет. — Он посмотрел на Петру, и она кивнула.
— «Нежное удушение»? — предположил я.
Петра внимательно взглянула на меня. Майло пожал плечами. Этот отвратительный термин закрепился в полицейском жаргоне. Им определяли ухищрение, к которому прибегают убийцы, используя широкое мягкое перевязочное средство для того, чтобы сделать незаметными следы удушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124