И поездки прекратились.
Теперь он целыми днями и ночами просиживал на кухне и писал. Дневник распух от невысказанных слов. Но кому это было нужно?
В одно прекрасное утро позвонила Ида.
– Я приехала за вещами. Завтра уезжаю в Москву. Навсегда. Я не спрашиваю, куда ты пропал, почему не звонил. Я все понимаю. Тебе тяжело. И ей тяжело. Но не думай только, что мне легко. Потерять тебя – все равно что потерять ребенка!..
Он услышал в трубке тихий всхлип. Королева плакала.
– Что ты предлагаешь? – в который раз за эту осень спросил Антон.
– Побег, – не задумываясь, ответила Ида. – Я взяла два билета на московский поезд. Завтра в девять утра буду ждать тебя на перроне. – Она назвала номер вагона.
– Но что я буду делать в Москве? Без прописки меня не возьмут на работу!
– Будешь писать романы!
– Бред!
– Или завтра, или никогда! – отчеканила королева.
Он знал, что так оно и будет, и долго еще слушал беспомощное пиканье в телефонной трубке.
Маргарита была в этот день радостная и возбужденная.
– Я нашла для тебя работу! – сообщила она. – Только не говори сразу «нет»! Мне стоило большого труда договориться с одной старой подругой…
– Представляю! – сочувственно пробормотал Антон.
– Работа – не бей лежачего!
– Это как раз для меня!
Очень придирчивая к словам, Маргарита не замечала иронии или не желала замечать.
– Киоск «Роспечать». Два дня работаешь, два отдыхаешь. Полтора миллиона в кармане, не говоря уж о том, что можно приторговывать левым товаром. И ездить никуда не надо! Ты ведь сам говорил, что устал от этих бесконечных разъездов!
– Я устал от жизни, Марго.
– Опять начинается! Антошечка, это пройдет! – погладила она его по голове. – А киоск ждать не будет. Ответ надо дать уже завтра.
– Скажи своей подруге, что я согласен.
Счастливая, она с вдохновением принялась готовить ужин.
Спортивная сумка стояла в коридоре. Еще до прихода жены он бросил туда самые необходимые вещи. Маргарита не станет проверять. Ее бдительность на сегодняшний вечер притуплена. Даже напевает какую-то знакомую мелодию. Адриано Челентано! Их первый поцелуй в старом кресле во время большой перемены…
Он сбежит от нее ночью, когда все будут спать!
Но побег не удался по самой банальной причине. Он заболел. Как у школьника, не выучившего урок, резко поднялась температура. Но школьник чаще всего сам прибегает к хитрым уловкам, а тут хитрую уловку выкинул организм Антона. То ли от страха перед Маргаритой, то ли от страха перед будущим. Абстрактным, необозримым.
Маргарита хлопотала, поила лекарствами, и дочь уже смотрела жалостливо. Она простила его. Ведь он не уехал к той девке! Как все глупо! Лучше бы они его вышвырнули из дому на декабрьский мороз! Он бы бежал, бежал не останавливаясь! По сугробам! По рельсам! Но только к ней! К ней!
Температура подскочила под сорок. Ночь он провел в полубредовом состоянии.
Очнулся в полдень. С чувством, что лежит на дне бассейна. Посмотрел на часы и заплакал. Все кончено. Поезд ушел.
К вечеру опять поднялась температура. Какие-то тайные неведомые силы судьбы удерживали его в этом городе, в этом доме, в этой постели. Так ему казалось.
Утром жена, уходя на работу, поцеловала в лоб. Ее васильковые глаза вновь приобрели девичий задор.
– Как выздоровеешь, сразу на работу! Я договорилась. Хорошо?
Он только кивнул в ответ.
Лежал с закрытыми глазами, пока дочь не пришла из школы.
– Тебе не помешает музыка? – осторожно осведомилась она.
– Не помешает.
– Для начала поставлю «Стабат Матер» Вивальди.
Легко, непринужденно заиграли скрипки, словно беспечные зверюшки скакали по лужайке. Вступил мощный, поднебесный орган – как бы в назидание беспечным зверюшкам. Потом где-то между небом и землей возник голос. Очень низкий женский голос. Что-то скорбное на загадочной латыни. Он разобрал единственное слово – «амен».
– Ни фига не «амен», – сказал себе и поднялся с постели.
Шатаясь, вышел из подъезда. В кармане пальто лежали последние деньги, оставшиеся от экспедиторства. Он радостно пел себе под нос: «На самолет хватит! На самолет хватит!» Уже предвкушал, как ступит на столичную землю, как бросится к первому автомату и крикнет в трубку: «Я приехал! Я – в Москве!»
Но в самолете вновь начался жар. Стюардесса дала ему что-то из аптечки, но сделалось только хуже. В бредовом кошмаре незнакомая певица бесконечно выводила «амен!» низким, зловещим голосом. «Ни фига не „амен“! – кричал он кому-то. – Мы еще поборемся!»
Два часа полета показались десятиминутным провалом. Его растолкали соседи.
С трапа сошел благополучно.
Такси ему никто не предлагал. Что взять с пьяного?
Автобусный провал был еще короче.
В метро даже умудрился правильно сделать пересадку.
Вот на станции «Сухаревская» при выходе в город возникли проблемы. Появилось большое красное пятно. И никуда не исчезало. Пришлось остановиться. И тут он услышал знакомый запах роз. Кто-то тыкал ему в лицо букетом, предлагая купить для любимой девушки. У него еще оставались деньги. Он отдал все, что было.
И наконец ночная Сретенка! Фонари над дорогой танцуют. Троллейбус двигается странно, зависая на проводах.
«Любимая, родная Сретенка, приведи меня к ней! И пусть она меня не выгонит! Пусть простит! Скажи, чтобы простила!»
Вдоль стены ее старого дома он продвигался уже на ощупь. «Как Павка Корчагин с брюшным тифом!» – вспомнился кадр из забытого фильма.
Дверь открыла незнакомая старушка. Быстро замигала глазками и вдруг выдала нечто странное:
– Вы – Идочкин Антон?
Он в ответ пробурчал невнятное. Наверно, попросил, чтобы ушла с дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120