– Заждался я уж, – пробурчал он без улыбки. – Собирался уж в магазин.
– Не шути так, Васек! – откликнулся хлюпенький и с деловитостью, на какую только был способен, добавил: – Мы со следователем по важному вопросу.
– Какой я тебе Васек! – возмутился тот. – Викентием меня звать. Кеша я.
Ворчливый Кеша провел их на свою замызганную кухню.
Белый пудель, выбежавший им навстречу, как-то не вязался с интерьером, хоть и был похож на хозяина особой вихрастостью и простотой в глазах. Сыщик вообще-то не был любителем собак, больше нравились кошки, но чтобы заслужить доверие хозяина, пришлось приголубить глупенького пуделька.
– Сколько лет собаке? – спросил он для проформы, чтобы смягчить недовольство Васька-Викентия.
Ответ его мало интересовал, тем более матросик взял уже соседа за жабры. Видать, жажда не угасала и гнала события вперед.
– Колись, друган! Все, что мне рассказывал! Валяй, и побыстрей! А то у частного детектива времени в обрез!
– Вот еще! – пробормотал тот. – Журну, говорят, голову отвинтили. И мне отвинтят!
– Да кому ты нужен, Васек! – негодовал матросик. – Он же журн, а ты кто? Ассенизатор!
– Я – кассир! – произнес Викентий с достоинством.
– Знаете, где он кассир? – обратился хлюпенький к следователю, по-жеребячьи заржав. – В платном сортире!
Еремин понял, что если не возьмет сейчас инициативу в свои руки, уйдет ни с чем.
– Вы не могли бы нас оставить наедине?
Словоохотливый матросик поерзал было на табурете, но колючий взгляд сыщика будто приподнял его за шкирку и выставил за дверь.
– Откуда вы узнали про отвинченную голову журна?
Вопрос был задан резонно, потому что гибель Шведенко никак не освещалась в прессе, тем более такие подробности, как отрубленная Голова.
– Люди болтают, – ответил тот неопределенно.
– Какие люди?
– Разные.
– Конкретно можете назвать?
– Да любого спросите в нашем дворе!
«Что я к нему привязался? Василина вполне могла проболтаться. Да хотя бы тому неприятному типу, который сдавал журналисту жилье».
– Что вы видели в то утро?
– Ничего такого, – пожал плечами Кеша. Он предпочитал почему-то не смотреть Еремину в глаза, интересуясь больше протертым ковриком на полу, как бы спрашивая: «А это у меня откуда? Кто подсунул мне этот клоповник?»
– А все-таки? Играет роль любая мелочь. Вы видели машину возле мусорных ящиков, когда гуляли с собакой?
– Ну, предположим.
– Что значит – предположим? Видели или нет?
– Ну видел.
– Марку можете определить?
– «Форд». Я прочитал на крышке багажника. Там как раз фонарь светил.
– Вы подходили так близко?
– Ну да.
– Сидевшие в машине вас заметили?
– Кажется, нет. Они о чем-то болтали. Я даже расслышал кое-что. Женщина сказала мужчине: «Раз она пошла на это, значит, у нее туго с деньгами. Завтра ты ей позвонишь и предложишь свои услуги».
– Описать их можете?
– Они сидели в темноте. Я ни черта не видел.
– Женщина молодая?
– Голос молодой.
– Что было дальше?
Кеша снова уставился в коврик.
– Ничего. Я загнал собаку домой.
– Не надо скрывать, Викентий.
– Я не скрываю…
– У вас есть телефон?
– Нет.
– Значит, вы не могли вызвать милицию, когда услышали крики за стеной.
– Криков не было, – признался тот, – был какой-то жуткий храп. До сих пор стоит в ушах, как вспомню. Я остолбенел. Вы понимаете меня?
– Понимаю. За стеной душили журналиста, но вы ничего не предприняли для его спасения.
Свидетель посмотрел на детектива затравленным, умоляющим взглядом.
– Бог вам судья, – продолжал Константин, – сходите в церковь, если веруете. Меня же интересует все, что вы слышали или видели в то утро.
– Я слышал, как за стеной вскрикнула женщина. И мужской голос спросил: «Порезалась, что ли? Оставь, я сам все протру!»
– У вас такая прекрасная слышимость?
– Да не жалуемся. К тому же окна были распахнуты настежь. И еще – раннее утро. Никаких посторонних шумов.
– Идеально для подслушивания, – согласился Еремин.
– Только больше они не переговаривались. Видно, все было обговорено заранее, – покачал головой Кеша.
Светившаяся из-под белесых бровей простота показалась в этот миг следователю обманчивой.
– Потом вы подошли к окну?
– С двенадцатого этажа не много разглядишь. Я видел, как ко второму подъезду подкатила тачка.
– Это был тот самый «форд»?
– Конечно.
– Погодите-ка! Получается, что за рулем сидела женщина?
– Видимо.
– А когда вы гуляли с собакой, кто сидел за рулем?
– Мужчина.
– Продолжайте.
– Из подъезда вышли еще двое. У мужика за спиной был мешок. Я сразу догадался, что в этом мешке.
– Во что мужчина был одет?
– На нем была штурмовка. В таких раньше студенты ходить любили. Мне он показался невысоким и полноватым, но с двенадцатого этажа все кажется приплюснутым.
– Волосы? Какого цвета волосы?
Кеша задумался.
– Трудно определить. Ни светлые, ни темные. Зачесаны назад.
– Хорошо. А что можете сказать о женщине, которая вышла вместе с ним?
– Она сразу впрыгнула в машину, а тот еще возился с багажником. Я не успел ее разглядеть. По-моему, была в брюках и свитере. Может, я ошибаюсь. Бросилось в глаза что-то зеленое.
– Свитер в белую и зеленую полоску. Так?
– Вроде бы. – Кеша удивленно посмотрел на следователя.
– Скажите, а женщина с таксой еще гуляла во дворе?
– Нет. Никого не было. Я еще подумал о том, как этим в машине повезло. Но когда они выезжали со двора, наткнулись на пенсионера. Он возвращался с бульвара. Бегает там каждое утро со своей овчаркой. Вот он наверняка кого-нибудь из них «сфотографировал».
– Выловить бы нам этого пенсионера! – размечтался Еремин.
– Так нет ничего проще!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120