– Значит, я – подопытный кролик?
– Вроде того. Все мы любим экспериментировать, но экспериментируют в основном на нас.
– А как ты себе представляешь мою реакцию?
– Не представляю.
– Я тоже, – честно признался он. – Пожалуй, не стоит этого делать.
– Боишься?
– Не в том дело. Эта кассета столько раз прокручена в моей памяти…
– В своей памяти ты не мог видеть себя со стороны. А в этом заложено все. Человеку свойственно со временем меняться. Это зависит еще от рода его занятий. Когда мы с Настей разработали безумный план с «подарком», я воображала себя белкой-малюткой, попавшей в логово дикого вепря. Того самого вепря, которого видела на экране. Но белка-малютка должна перехитрить тупорылого! В первые минуты нашего знакомства ты пожирал крабовые палочки, запивал их пивом, не хотел делиться и вел себя грубо и нагло. Я сразу сообразила, что белке-малютке надо прикинуться по меньшей мере своенравной львицей, чтобы устоять в противоборстве.
На следующее утро вепрь разбушевался, но вдруг стал кротким и милым, когда почувствовал сильное сопротивление. Я решила приручить зверя. Любой зверь приручается лакомством. Я сделала жаркое. Когда ты ел его, я поняла, что никакой ты не вепрь, а только хочешь казаться им.
– Почему ты меня не убила сразу? И что за женщина мне звонила тогда?
– Я не имела права тебя убивать. Это привилегия Насти. Она, правда, на всякий случай два месяца обучала меня прицельной стрельбе из револьвера. Как видишь, пригодилось. Я должна была только внедриться, стать твоей тенью, чтобы Настя потом могла войти в дом беспрепятственно.
– Глупости! – возразил он. – Настя могла вполне обойтись без тебя. Я даже входную дверь всегда держал открытой из-за своей болезни. Ведь ты же вошла в открытую дверь?
– Как ты не понимаешь, она не могла оказаться одновременно в двух-трех местах! Я была только на подхвате. Настя давно следила за тобой и прекрасно знала, что вечером ты отправляешься в клуб «Большие надежды». Но, уходя, ты все-таки запираешь дверь. Я должна была под любым предлогом остаться в доме, чтобы открыть ей. Предлог был безумный: у меня нет одежды! Мне предстояло провести в твоем доме всего полдня, до вечера. А там уж не моя забота. Ты бы в любом случае умер ночью или утром. Короче, в тот самый час, когда бы тебе заблагорассудилось вернуться из клуба. Настя бы не промазала. Но она не пришла.
Она позвонила, а женщину я придумала, чтобы тебя попугать! У нее был очень усталый голос.
«Наш план меняется, – сообщила она. – Демшин перед смертью обо всем подробно рассказал. Шаталин застрелил Люду. Серафимыч рвет и мечет, жаждет крови! Я не могу ему отказать, но в таком состоянии он может сам оказаться жертвой. Он уже наломал сегодня Дров, пришиб милиционера! Так что продержись еще сутки, а завтра я отправлю к тебе Серафимыча».
Под утро ты уже приехал с охраной, и вообще все полетело к черту!
Момент был упущен навсегда.
– Ты сбежала, чтобы предупредить их об охране? Так ведь могла позвонить.
– Я подумала, что после принятых тобой мер безопасности телефон может прослушиваться.
– Тоже правильно, – согласился он, припомнив подарок мэра.
– Я пыталась их убедить, что покушение на тебя теперь равносильно самоубийству. Настю я убедила, тем более она сама побывала в этот вечер в клубе «Большие надежды» и следила за тобой. Серафимыч ничего не желал слышать. Он готов был к роли камикадзе.
Именно в тот момент я окончательно поняла, что влюбилась. Как это объяснить? Как объяснить, что во время путча я была на стороне защитников Белого дома и тем самым вынесла смертный приговор моему отцу? Настя тоже что-то заподозрила. Мы поругались, кажется, в первый раз. Я хлопнула дверью. Вышла из игры. Предала. Игра теперь пошла в другие ворота.
Девушка замолчала. На ее скуластом бледном лице выступил нервный румянец. Опухоль вокруг подбитого глаза рассосалась, и пятно приобрело желто-фиолетовую окраску. А губы вдруг растянулись в подобие улыбки и мелко задрожали.
– Я стала твоей собакой, готовой разорвать любого, кто к тебе приблизится! Это тупик…
Шаталин завел мотор. Прохлаждаться времени нет! Они все думают, что устраивают ему Голгофу! Посмотри, Саня, в каком ты дерьме, улюлюкают и гогочут.
Беззащитная девочка принесла ему кассету, чтобы он посмотрел на себя, на дикого вепря, со стороны! Светлоликий мэр оставил для него записку с издевательской информацией, будто он не знает, как кратчайшим путем добраться до его виллы, до бывшего загородного дома Овчинникова, до Голгофы!..
Вот и проклятый поворот к номенклатурным дачам! А чуть дальше – поворот в другую сторону, к разрушенному монастырю.
Не повернул. Поехал дальше. «Имею я право взглянуть на дело рук своих?»
Уже глядя издали, можно было ахнуть. Будто сказочная крепость в окружении дремучих лесов. Крепостные ворота с башнями, словно игрушечные. Стены белые, маковки голубые, кресты золотые – душа радуется!
Придорожный щит на подъезде к монастырю резанул его, будто лезвием:
"Восстановительные работы ведутся на денежные средства фирмы «Экстра ЕАК».
– Какой мудак это повесил? – крикнул он в сердцах.
Ну, конечно, Миша, козел бородатый! Все смотрите! Все завидуйте! И ты.
Боженька, полюбуйся! Какие мы благонравные! Какие мы праведники! Ух, приеду, начищу рыло!
Поставил машину возле игрушечных ворот. Все уже почти готово для приема братьев. Так по крайней мере ему докладывал заместитель. Ведутся отделочные работы в главном храме и часовне, да это пустяки. Через неделю-другую можно звать архиепископа на освящение Божьей обители.
В воротах его встретил хромой старик сторож и сразу начал высказывать претензии:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146