Шон, Уайти и Конноли медленно приблизились, обмениваясь недоуменными взглядами — дескать, это еще что за фрукт? Парень продолжал свое неспешное круговое движение, не обращая внимания на четырех мужчин, подбиравшихся к нему, смыкавших вокруг него кольцо. Он поднял меч над головой, потом перенес его вперед к груди. Теперь они были от него шагах в двадцати, а парень, совершив оборот на сто восемьдесят градусов, теперь стоял к ним спиной, и Шон увидел, что рука Конноли поползла к правому бедру, расстегнула кобуру и легла на кольт.Пока дело не зашло слишком далеко и не произошло ни убийства, ни харакири, Шон, прочистив горло, произнес:— Простите, сэр... Простите.Парень чуть-чуть вытянул шею, как будто услышав обращенные к нему слова, но, никак не отозвавшись, продолжал свое размеренное движение, постепенно поворачиваясь в их сторону.— Вам придется положить оружие на траву, сэр.Парень опустил ногу на землю и теперь стоял к ним лицом; глаза его расширились при виде четырех револьверов, нацеленных на него. Он протянул вперед меч, намереваясь не то ударить, не то отдать оружие, Шон так и не понял этого его движения.Конноли рявкнул:— Черт, ты что, оглох? На землю, говорят тебе!— Тш... тихо, — приказал Шон и остановился, не дойдя до парня шагов десяти. Он думал о каплях крови, которые они обнаружили ярдах в шестидесяти отсюда, когда все четверо поняли, что означают эти капли, и ему припомнился Брюс Ли, размахивающий мечом величиной с небольшой самолет. Только Брюс Ли был по-азиатски раскос, а этот парень абсолютно белокож, молод, не старше двадцати пяти, черноволос, курчав, гладко выбрит, одет в белую футболку, заправленную в серые тренировочные штаны.Теперь он не шевелился, и Шон ясно понял, что только страх заставляет парня целить мечом в них: просто мозг, оцепеневший от страха, отказывается дать приказ телу.— Сэр, — сказал Шон, достаточно резко сказал, так, что парень сразу же перевел взгляд на него. — Сделайте мне одолжение, положите меч на землю. Просто разожмите пальцы, и он выпадет.— Кто вы, черт побери?— Офицеры полиции. — Уайти Пауэрс сверкнул своим жетоном. — Видите? Так что не сомневайтесь, сэр, и бросьте меч.— Угу, ладно, — пробормотал парень, и не успел он это произнести, как меч, вывалившись из его рук, с глухим стуком упал на траву.Шон почувствовал, как Конноли слегка подался влево, готовясь к захвату, и остановил его движением руки. При этом он не сводил глаз с парня, скрестившись с ним взглядом.— Как тебя зовут?— А? Кент.— Привет, Кент. Я из полиции штата, и моя фамилия Дивайн. Отступи-ка на два шага от оружия.— Оружия?— От меча, Кент. Сделай два шага назад. Как твоя фамилия, Кент?— Брюэр, — сказал парень и попятился, подняв руки и немного выставив вперед ладони, словно боялся, что сейчас все четверо дружно разрядят в него свои кольты.Шон улыбнулся и кивнул Уайти.— Что это ты здесь делал, Кент? Похоже на танец, так мне показалось. — Он пожал плечами. — Хоть и с мечом, а все же...Кент внимательно смотрел, как Уайти, наклонившись, осторожно поднял меч, взявшись платком за его рукоятку.— Кендо.— А что это такое, Кент?— Кендо, — повторил Кент. — Боевое искусство. Я беру уроки кендо по вторникам и четвергам, а по утрам тренируюсь. Я просто тренировался, вот и все.Конноли перевел дух.Суза покосился на Конноли.— Это точно, и побожиться можешь?Уайти передал меч Шону для осмотра. Меч был смазан и блестел как новенький.— Гляди, — Уайти провел ладонью по лезвию, — ложки и то острее бывают.— Он не отточен, — сказал Кент.В голове Шона вновь отозвался пронзительный птичий крик.— А ты, Кент, давно здесь?Кент глядел на парковочную площадку в ста ярдах за ними.— Да минут пятнадцать. От силы. А в чем дело? — Голос его обрел уверенность, в нем даже появились негодующие нотки. — Разве закон запрещает упражняться в кендо в общественных местах, а, офицер?— Выясним, — сказал Уайти. — И надо говорить «сержант», Кент.— Расскажи, что ты делал вчера вечером и сегодня утром, — предложил Шон.Кент опять разволновался и стал судорожно припоминать, сопя и отдуваясь. Потом он прикрыл глаза и тяжело вздохнул.— Да-да. Вспомнил. Я был на вечеринке у друзей. Потом пошел домой с моей девушкой. Около трех мы уснули. Утром попили кофе, и я пришел сюда.Шон потер переносицу и кивнул.— Мы заберем у тебя меч, Кент, и попросим проследовать с нами в казарму.— В казарму?— Ну, в отделение, — сказал Шон. — Это одно и тоже.— А зачем?— Кент, ты согласен пойти с одним из нас?— Ну да.Шон бросил взгляд на Уайти, и тот поморщился. Оба они знали, что Кент слишком испуган, чтобы врать. Они знали, что из лаборатории меч возвратится чистеньким, без единого отпечатка. Но надо проиграть все до конца, используя малейшие зацепки, пока на стол начальству не ляжет обстоятельный и исчерпывающий доклад.— Я скоро черный пояс получу, — сказал Кент.Они обернулись:— Что?— В субботу, — сказал Кент, и потное лицо его просияло. — Три года я угрохал на это и добился, я и сюда-то утром пришел, чтобы проверить, в хорошей ли я форме.— Угу, — буркнул Шон.— Слышь, Кент, — сказал Уайти, и тот улыбнулся ему, — все это, конечно, хорошо, но ты думаешь, нам это интересно? * * * Когда Надин в цепочке детей вышла из заднего крыльца церкви, Джимми уже не так сердился на Кейти, как беспокоился за нее. Несмотря на все ее шашни с парнями в последнее время, Кейти не из тех, кто плюет на сестер. Они ее обожали, и она в них души не чаяла: водила их в кино, и кататься на роликах, и в кафе-мороженое. Она готовила их к праздничному шествию в следующее воскресенье, занимаясь этим так, словно день города — праздник не меньший, чем день святого Патрика или Рождество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133