Селеста вошла в комнату и взглянула на экран, как раз когда какой-то тип в черном пронесся по комнате, ухватил за подбородок перепуганную женщину и куснул ее в шею.— Господи, Дейв...— Нет, это круто, потому что Джеймс Вудс теперь в бешенстве.— Кто это — Джеймс Вудс?— Главный охотник за вампирами. Отчаянный парень.Она увидела его на экране: Джеймс Вудс в черной кожаной куртке и облегающих джинсах взял в руки нечто вроде арбалета и прицелился в вампира. Но вампир оказался проворнее. Он протащил его по комнате, колошматя почем зря, словно весу в том было не больше, чем в комаре, а потом в комнату ворвался другой парень и выпустил в вампира очередь из автомата. И хотя вампир был неуязвим, все они благополучно проскочили мимо него, словно он внезапно потерял зрение.— Это брат Болдуин? — спросила Селеста. Она сидела на диванном валике, там, где он смыкается со спинкой; откинув голову, она прислонилась к стене.— Наверное.— Который из них?— Не знаю. Я не уследил.Селеста смотрела, как они мечутся по номеру в мотеле, усеянному трупами уж чересчур, на ее взгляд, густо для столь малого пространства, а Дейв заметил:— Господи, придется Ватикану прислать новый взвод охотников за вампирами!— А почему вдруг Ватикан озаботился вампирами?Дейв улыбнулся своей мальчишеской улыбкой, вскинув на нее прекрасные глаза.— Это большая проблема, милая. Ведь вампиры постоянно воруют чаши для причастия.— Чаши для причастия? — переспросила она, ощущая настойчивое желание протянуть руку и погладить его по голове, как будто глупый этот разговор развеял, прогнал из памяти все неприятности ужасного дня. — Я этого не знала.— Да, уверяю тебя. Это огромная проблема, — сказал Дейв и осушил банку, в то время как Джеймс Вудс и брат Болдуин вместе с какой-то, по виду накачанной наркотиками, девицей припустили по пустой дороге в грузовичке, за которым гнался вампир. — Где ты была?— Завезла платье к Риду.— Несколько часов назад, — сказал Дейв.— А потом я поняла, что мне просто необходимо посидеть и подумать. Понимаешь?— Подумать? — произнес Дейв. — Конечно. — Он встал с дивана, пошел на кухню, открыл холодильник. — Тебе пива взять?Пива не хотелось, но она сказала:— Да, хорошо бы.Дейв вернулся в комнату и протянул ей банку с пивом. Она часто определяла его настроение по тому, открывал ли он ей пиво или нет. Сейчас банка была открыта, но она сомневалась, хорошо это или плохо. Сейчас понять это было трудно.— Ну и о чем ты думала? — Он рванул жестяную крышечку со своей банки, и звук этот перекрыл даже скрежет тормозов на экране, когда грузовичок перевернулся.— О, ну ты же знаешь.— Не очень-то знаю, Селеста.— О разном, — сказала она и отхлебнула пива. — Вспоминала этот день, и что Кейти погибла, и как жалко Джимми и Аннабет. Обо всем этом.— Обо всем этом, — повторил Дейв. — А ты знаешь, Селеста, о чем я думал, когда брел с Майклом домой? Думал, как он, наверное, озадачен, что его мама уехала, никому не сказав куда и когда вернется. Я долго думал об этом.— Я же сказала тебе, Дейв...— Сказала мне что? — Он поднял на нее глаза и улыбнулся, но на этот раз улыбка его не была мальчишеской. — Что ты сказала мне, Селеста?— Что мне хотелось подумать. Прости, что не позвонила, но последние дни — это такой ужас, что я сама не своя.— Как и все прочие.— Что?— Как в этой картине, да? — спросил он. — Там непонятно, кто люди, а кто вампиры. Я уже видел это, но кусками и не до конца. А этот брат Болдуин, знаешь, он потом влюбится в ту блондинку, хотя ему известно, что ее укусил вампир. Значит, и ей предстоит стать вампиршей, а ему на это начхать, понимаешь? Потому что он любит ее! А она сосет кровь. И у него будет сосать кровь и превратит его в ходячего мертвеца. Я что хочу сказать, Селеста, что в вампирстве есть и своя привлекательная сторона. Даже если знаешь, что это станет твоей гибелью, и душа твоя будет проклята навеки, и тебе придется только и делать, что кусать людей в шею, прятаться от солнца и от ударных бригад из Ватикана. Может быть, в один прекрасный день ты проснешься и не вспомнишь, каково это — быть человеком. И такое может случиться, но ничего страшного. В тебя попал яд, но и к этому можно приспособиться. — Он задрал ноги на кофейный столик и сделал большой глоток из банки. — Так, по крайней мере, считаю я.Селеста очень тихо сидела на диванном валике и глядела оттуда вниз, на мужа.— Дейв, что ты плетешь, о чем это ты говоришь?— О вампирах, милочка. О вервольфах.— Вервольфах? Я не улавливаю смысла.— Смысла? Ты думаешь, что я убил Кейти. Это единственный смысл, который мы за последнее время уловили.— Я вовсе не... Когда это ты пришел к такому выводу?Он ковырнул ногтем жестяную крышку.— Ты не могла даже заставить себя посмотреть в мою сторону там, в кухне у Джимми, перед тем, как уехать. Ты держала ее платье так высоко, словно оно еще на ней, и не могла даже взглянуть на меня. Вот я и стал думать, с чего бы это моя жена стала чувствовать ко мне такое отвращение? А потом меня как ударило — Шон! Ведь это он тебе что-то сказал, верно? Он и этот его мерзкий прихлебатель задавали тебе вопросы.— Нет.— Нет? Ерунда.От его спокойствия ей было не по себе. Она могла бы приписать это спокойствие действию пива.Алкоголь всегда действовал на него умиротворяюще, но сейчас в его спокойствии было что-то опасное, словно в слишком туго натянутой и перекрученной пружине.— Дэвид...— Ах, так я уже Дэвид!— Я без всякой задней мысли. Просто запуталась, сбилась.Наклонив голову к плечу, он смотрел на нее снизу вверх.— Что ж, тогда давай все выясним, детка. Это ведь фундамент прочных взаимоотношений — уметь общаться.На счету у нее было 147 долларов и пятисотдолларовый лимит на карточке «Виза», хотя примерно половину лимита она уже израсходовала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133