Начались стихийные волнения населения. То тут, то там возникали стихийные очаги сопротивления. Их подавляли, но они возникали вновь. Начиналась социальная цепная реакция».
Мячков закрыл книгу и посмотрел на Дубкова:
— Я не заметил гарантий, — сказал Владимир Иванович, сохраняя саркастический тон.
— Очень жаль, — не менее саркастично ответил Мячков. — Очень жаль, что вы не поняли, что при любой форме правления вы не получите никаких гарантий, если не создадите их сами. Только правильная реакция масс, и нас с вами в том числе, может быть гарантией того, что нас не будут очередной раз тыкать мордой в дерьмо.
— Мы это уже слышали от большевиков, — крикнула с места какая-то эксцентричная дама. — Добьёмся мы освобожденья своею собственной рукой.
— Ну! И разве они в этом были не правы? А теперь разрешите мне сказать несколько слов о книге. — И не дожидаясь, когда президиум ответит согласием, Дубков встал и вышел вперёд, повернувшись лицом к залу. — Уважаемые дамы и господа, граждане и товарищи! Я внимательно изучил социально-политические концепции, изложенные в «Бездне», и пришёл к следующему выводу. При этом сразу же оговорюсь, что автор выступал с либеральных позиций, и я не отметил в книге ни одного абзаца, который можно было бы расценивать как давление на читателя или навязывание ему своей точки зрения. Итак, к какому же выводу я пришёл? Вывод неутешительный. Население нашей страны (мне не хочется употреблять слово народ) делится на три психологические группы. Первая — это интеллектуальная элита, составляющая примерно полтора процента населения нашей страны. Это люди, которые понимают, что происходит, и не вмешиваются в политические события. Вторую можно условно обозначить термином «быдло». Это категория людей, втайне считающих себя либеральной интеллигенцией, придерживающихся принципов демократических свобод и которой легко манипулировать при помощи жупела коммунистической угрозы. И третья группа — это недочеловеки, которым в прошлом вставили в психику программу в виде ненависти к буржуям и которыми манипулируют политические бизнесмены, именующие себя коммунистами, патриотами и прочее и прочее.
По залу пронёсся ропот. Люди автоматически прикинули, к какой части населения относится каждый из них, и восприняли данную градуировку как личное оскорбление.
— Господа! Не обижайтесь, — засмеялся Дубков, — я, как и большая часть присутствующих, отношусь к категории быдла. И я сам не придерживаюсь данной точки зрения. Я только позволил себе открытым текстом интерпретировать один из постулатов, изложенных в «Бездне». — Произнеся заключительную фразу, он сел на место, победно поглядывая на президиум.
Мячков на мгновение задумался, а затем заговорил жёстким, резким тоном:
— Позволю себе заметить, что терминология, обозначающая три основные группы русского народа, введена не автором, а уважаемым господином, который почему-то не представился. Мы отвергаем эти термины, так как от них веет менталитетом, присущим той категории людей, которая называется быдлом.
Мы себя таковыми не считаем. Но уважаемый оратор правильно подметил деление нашего народа на три группы, исходя из их менталитета. Вспомним, что творилось в стране в течение семи десятков лет правления коммунистов. И тем не менее значительная часть населения желает их возвращения. Эта та часть, которая в силу личных качеств не смогла занять нишу в новом обществе. Они заслуживают сочувствия. Мы более десяти лет смотрели на то, что вытворяли коммунисты, именующие себя демократами, либералами, социалистами и так далее. Мы скатились к семейному правлению государством и приватизации государства и всего народа семейным кланом. Однако значительная часть населения готова признать их власть. Обратимся сейчас не к политике и не к экономике. Обратимся к морали. К нравственному уровню указанных групп населения. Мы видели все смертные грехи, совершаемые обоими режимами: убийства, воровство, растление молодёжи, отданной на откуп наркомафии. Что ещё нужно увидеть вам, чтобы вы отвергли тех и других? Ответ на этот вопрос я оставляю вашей совести, господа и товарищи…
С места поднялась дама, излучающая целый спектр эмоций.
— Господин Мячков, — заговорила она прерывающимся от волнения голосом, вы обвиняете нас в безнравственности. Да, да! В безнравственности. Но в книге, которую вы представляете и защищаете, высказывается масса безнравственных постулатов. Ваш диктатор широко использует смертную казнь в борьбе с преступностью. Или, как он выражается, с «отбросами преступного мира». Казньэто месть преступнику. А тот, кто мстит, ставит себя на один уровень с тем, кому мстит. И в этом смысле казнь — жертва на алтарь самых тёмных наших инстинктов. Мы исчерпали всякое право на казнь.
Мячков понимающе кивнул головой и, дождавшись момента, когда дама села на своё место, ответил:
— Я с вами согласен во многом. Мы действительно исчерпали право на казнь. Но преступный мир так не считает. Он казнит ежедневно десятки и сотни людей. Кроме того, я с вами полностью согласен относительно мести. Мстить кому бы то ни было дело безнравственное. Но здесь имеет место не месть. Ска-ясем, если бешеная собака загрызает человека, после чего её пристреливают, значит ли это, что ей мстят за человека, которого она загрызла? Нет и ещё раз нет. Просто устраняется объект, представляющий опасность для людей. Объект, который на практике доказал свою опасность. Вы можете сказать, — его тон стал саркастичным, — что человек имеет больше прав, чем собака. Возможно это и так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101