д.
Общая газета, ‘ 26, 1999 г.
В небольшом офисе в центре Санкт-Петербурга вели неторопливую беседу двое. В одном читатель безошибочно мог бы определить Александра Петровича Бирюкова, который, как всегда, сохранял флегматичность, что давало ему преимущество перед оппонентами в жарких спорах и уравнивало в беседах с людьми, лишёнными эмоций.
Его собеседником был человек с нервным выразительным лицом и пронзительным взглядом маленьких зелёных глаз. Бирюков, благодаря прекрасному, выработанному годами самоконтролю, тем не менее искусно скрывал дискомфорт, доставляемый ему взглядом собеседника и резкими изменениями тональности его голоса. Но со стороны было бы ясно, что собеседник не только прекрасно видит этот дискомфорт, но и манипулирует им, как клавиатурой компьютера, то усиливая, то ослабляя, то сводя на нет.
Александр Петрович прибыл в Питер в качестве ревизора, которого Романов направил для выяснения некоторых действий питерского «паука», несогласованных с Советом. Бирюков, объездивший все мегаполисы, где находились глубоко законспирированные филиалы Партии, отметил, что питерский «паук» резко отличался от всех остальных. Представителю Совета было известно, что он учился на одном курсе с Николаем Ивановичем Бардиным и что именно он вовлёк Кардинала в эту «чертовщину» много лет назад. Более того, он точно знал, что Кардинал и «паук» ни разу не встречались с момента окончания медицинского института, хотя и контактировали постоянно, используя им одним известный метод. Их связывало нечто трагическое, не известное кроме них никому.
— Должен сказать, уважаемый Игорь Владимирович, что ваши действия несколько спутали наши планы. Хотя должен признать, что ситуация, созданная вами в городе, дала богатую информацию. Наши аналитики в один голос утверждали, что вывести население мегаполисов из спячки, в которую их погрузили после 96-го года, невозможно, — сказал Александр Петрович, избегая взгляда собеседника.
— Вы знаете, Александр Петрович, — ответил «паук», — что моя теория психического управления массами несколько отличается от взглядов Николая. Даже скажу, сильно отличается. Мы с ним всегда были друзьями в личных отношениях и противниками в научной сфере. Сейчас трудно сказать, кто из нас прав в кардинальных вопросах, так как и он, и я добились некоторых практических результатов. Поэтому некоторые мои действия действительно могут вносить некоторый разлад в схему, которую построил Николай.
— Скажите, Игорь Владимирович, — внезапно перешёл на другую тему Бирюков, — я как-то забыл вас спросить при нашей последней встрече. А у вас есть политические убеждения? Или, как бы это правильнее выразиться, политическая мораль?
«Паук» саркастически засмеялся. По его социальной градуировке, в которой первое почётное место занимали учёные, а политики — почётное последнее, Александр Петрович был чем-то вроде недочеловека, который, считая себя партнёром учёного, был в действительности лишь объектом исследования, как морская свинка.
— Должен признаться, Александр Петрович, я не политик, — корректно начал он. — Политика для меня дело слишком сложное. Максимум, на что я способен, это изучать её. Но не более того.
— Я так и думал, — кивнул Бирюков. — Итак, что же заставило вас инициировать социальный катаклизм, не согласовывая свои действия с нами?
Игорь Владимирович подождал, пока вошедший в кабинет молодой человек поставит перед ними чашки с кофе, после чего проводил его взглядом и, как только дверь за ним закрылась, заговорил очень серьёзным деловым тоном.
— Меня к этому подтолкнули несколько причин. Первая, конечно, сугубо научная. Осуществляя мониторинг психического состояния масс, мы пришли к выводу, что наступил тот момент, когда маленький толчок может породить цепную реакцию. Другими словами, запустить в действие подсознательную пси-установку, которая формировалась около десяти лет. Если такой момент упустить, то начнётся длительный период нового процесса накопления информации психикой людей. Я не уверен, что доживу до подхода к следующей критической точке. Во-вторых, я знаю, какую работу проделала наша Партия, готовясь к выборам. Если бы нашим оппонентам удалось их перенести, то пришлось бы перестраивать всю стратегическую линию. И в-третьих, операция была подготовлена нами с такой тщательностью, что никто никогда не поймёт, откуда растут ноги.
— Вы уверены? — с сомнением спросил Бирюков.
— Абсолютно. Мои люди в управлении ФСБ Санкт-Петербурга сообщают, что чекисты не имеют ни малейшего подозрения. Все едины во мнении, что процесс начался стихийно.
Александр Петрович задумчиво пожевал губами. Его, как и всех членов Совета, больше всего интересовал вопрос, известно ли компетентным органам, что в стране действует разветвлённая подпольная организация. Никаких сведений об этом со стороны людей Партии в центральном аппарате ФСБ и других силовых структурах на этот счёт не поступало. Он знал, что в случае получения такой информации главной задачей Партии станет её легализация. К этому все было готово с момента её основания. А вот относительно региональных филиалов у него были сомнения. Сумели ли региональные «пауки» наладить чёткое взаимодействие с тамошними эфэсбэшниками?
— Итак, — заговорил он, — не опишете ли в деталях схему создания настоящей ситуации?
— Разумеется, — с готовностью отозвался «паук». — Как только от вас пришла информация об Отмене выборов, нами было заготовлено полтора миллиона листовок, дающих толчок псиустановке, а также подготовлены мобильные группы создания напряжённой ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101