— Ясно. Продолжай. Ты говоришь о двух вопросах, в которых могут возникнуть сложности.
— Да, Хефе. Тебе и Счастливчику Дейву, наверное, предстоит тут разбираться. У этих ребят болезнь — они все прирожденные централизаторы. Мой визави желает сконцентрировать все предметы снабжения в одном большом комплексе складов. Черт-те где, в конечном пункте операции. Он утверждает, что так хочет генерал, иначе, мол, они не смогут гарантировать охрану складов. Логика на них не действует. А от слова «децентрализация» у них начинаются судороги. — Мартинес покачал головой. — Мы на все смотрим по-разному. Они беспокоятся за охрану на земле. Ну, сам знаешь: «Стой, кто идет», и все такое прочее. А меня заботят ракеты и воздушные налеты. Ведь если, как они хотят, собрать все в одну большую кучу, одного удачного попадания хватит, чтобы вывести нас из игры.
Впервые за все время тень озабоченности пробежала по лицу Тейлора. Испещренные шрамами брови сошлись на переносице.
— Я думал, мы здесь уже добились полной ясности. Мы договорились, что у каждой эскадрильи будет свой собственный район рассредоточения. Хейфец уже обозначил их на карте.
— Но Счастливчик Дейв толкует им одно, а они ему — совсем другое. По их мнению, из нашей договоренности вовсе не следует, что каждой эскадрилье полагается собственное независимое место размещения средств обеспечения.
Мартинес заметил, что глаза Тейлора блеснули холодным огнем. Старик, как и все остальные, прозевал потенциальную проблему. Мартинес пожалел, что не смог разрешить конфликт самостоятельно. Он уже достаточно хорошо изучил Тейлора и знал, что тот теперь станет безжалостно казнить себя за то, что не предугадал возможной неувязки. Мартинес не знал другого человека, другого солдата, который был бы настолько строг к себе. С ним не шли ни в какое сравнение даже Мерри Мередит, Счастливчик Дейв и прочие члены Клуба любителей самоистязаний Седьмого десантного.
В своей жизни Мартинес встречал не так уж много героев. Но на свое счастье, он не восхищался крутыми ребятами с перекрестков его родного Сан-Антонио — такими же полудетьми, полувзрослыми, как и его неизвестный отец, а его юность и молодость прошли в борьбе за право чувствовать себя лучше окружающих, за то, чтобы все поняли: парнишка из мексиканского гетто может их всех заткнуть за пояс. Оценки — так уж лучше всех, английский — правильнее, чем у всех. Поощрительная стипендия не только позволила ему продолжать обучение, но и доказала, что он такой же американец, как и все англосаксы. Он не желал, чтобы его принимали за кого-то другого, чтобы кто-нибудь мог отнести его не к самой высокой категории.
Когда он навещал мать, то отказывался говорить по-испански и даже есть мексиканскую пищу, которую она готовила специально к его приезду. И уже став капитаном, он истратил все свои сбережения на то, чтобы купить ей солидный буржуазный дом в респектабельном северо-западном пригороде Сан-Антонио, пусть даже еще многие годы ему предстоит выплачивать за него взносы. То был его триумф, шаг огромной важности. Однако после многочисленных неудачных попыток дозвониться домой и поговорить с преждевременно состарившейся женщиной, он вернулся на грешную землю. Изнывая от беспокойства, он наконец отыскал-таки ее по телефону своей тетки. И его мать плакала в трубку, клялась, что любит новый дом и бесконечно гордится сыном. Вот только дом он такой большой и пустой и находится так далеко от всех ее знакомых. И соседи там не говорят по-испански. Потому-то она и переехала назад в мексиканский квартал, в квартиру сестры.
Туда, где она чувствует себя в своей тарелке.
С тех пор дом стоял заброшенный, за исключением тех редких случаев, когда Мэнни приезжал в отпуск. Он стал воплощенным в камне напоминанием о границах возможного, которые нельзя переступить, о поражении, которое потерпел молодой человек, не знавший в жизни героев.
А потом появился Тейлор. Мартинес не любил всуе употреблять слово «герой». Но решись он применить его к кому-либо, в первую очередь его выбор остановился бы на этом необычном полковнике, что сейчас стоял рядом с ним у разоренного стола с закусками.
Тейлор в Мексике интуитивно понял и использовал местные условия гораздо лучше, чем его начальник тыла, в чьих жилах текла мексиканская кровь. Гражданские ученые и специалисты-советники, прикомандированные к Тейлору, читали ему лекции о нехватке продовольствия у населения и о различного рода дефицитах, связанных с хронической бедностью страны. А Тейлор, презрев все инструкции, выгнал их всех взашей из своего сектора. Он отлично понимал необходимость удовлетворить минимальные запросы местного населения в продуктах питания. Но, прежде всего, он почувствовал тягу мексиканцев к театральности. В своих нелепых серебряных шпорах Тейлор всегда первым выпрыгивал из вертолета. Он объезжал каньоны на великолепном черном жеребце и не сгибал головы там, где остальные карабкались на четвереньках. Мартинес знал чувство страха, и он не верил, что среди нормальных людей может найтись абсолютно бесстрашный человек. Но Тейлор бесспорно прятал свой страх лучше всех остальных — например, когда в одиночку въезжал на «джипе» в города, где представители дружественного США временного правительства висели на столбах, зияя отсутствующими частями тела. Он выжимал все возможное из своего живописного уродства, жил на маисовых лепешках и бобах, чтобы иметь возможность эффектно отдавать свой паек вдовам и сиротам. Словом, Тейлор презрел все правила поведения джентльмена с целью добиться той живописности, которой прежде всего жаждала измученная Мексика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214