Что нам делать?
С уважением, Дуглас Фэрбенкс Джуниор
Бетти,
Вот дорогой тебе человек. Подумал, что эта фотография может тебя заинтересовать. Она вне всяких сомнений доказывает, что твой сводный брат Тони и есть КРЫСА!!!!!!! Не думаю, что председателю клуба пристало вести себя таким образом, правда?
Скоро увидимся,
Дуг
Моя дражайшая Бетти,
Не знаю, что и сказать. Это трагедия. Ужасная и непереносимая трагедия. Боюсь, я солгал насчет шантажиста. Я просто не мог заставить себя рассказать тебе, чем занимается твой сводный брат Тони. Но больше я лгать не могу.
МЫ ДОЛЖНЫ ВСТРЕТИТЬСЯ!!!! Я сойду с ума, если ни с кем не смогу поделиться.
Бедный Берт… Мне очень нравился этот парень.
С верой (и не без надежды),
твой Дуглас
P. S. А еще мне нравились Таллула, Эррол, Ричард, Уилл, Кэрол, Шер и все остальные, кого убил Тони.
Мне кажется, что в последнем письме я взял верную ноту и сказал все, что должен был сказать.
Я собирался просто оставить фотографии и письмо в библиотеке для Бетти, но только войдя внутрь, ощутил непреодолимое желание увидеть ее. Я просто должен был с ней повидаться. Я быстренько пригладил волосы в стиле агента Вэйда.
Когда я наконец нахожу Бетти, она просматривает «Краткую историю Ванкувера». В библиотеке темно и неожиданно тепло. Она сняла свою вязаную шаль, и я замечаю, что на ней атласная оранжевая блузка, которая мерцает, когда Бетти двигается.
— Привет.
— Дуглас?
— Я тебе помешал?
— Нет… Совсем нет… Я просто разбиралась тут…
— Ничего, что я зашел?
— Я рада тебя видеть.
Эти слова согревают меня, и я начинаю расслабляться.
— Ну что ж. Я тоже рад тебя видеть.
Я сажусь на один из столов. Бетти остается стоять, и ее попка оказывается как раз на уровне моих глаз, примерно в шести дюймах от меня. К моему ужасу, я просто не могу отвести от нее глаз.
Я пытаюсь сохранить ясность разума. В любой момент все может выйти из-под контроля. Меня бьет дрожь, «как будто кто-то ходит по моей могиле».
— Все очень плохо, Бетти. Мне просто необходимо с кем-нибудь поговорить. Я не могу понять, что происходит.
— За нами охотятся, Дуглас. Я знаю.
— От Тони до сих пор нет вестей?
— Никаких. Он не отвечает на мои звонки, и его никогда нет на месте… Я ничего о нем не знаю. И что вдруг его понесло в Чикаго?
Я смотрю на стол и обнаруживаю, что на деревянной столешнице кто-то вырезал: «Убийственный рэп убивает музыку!»
— Я люблю клуб, Дуглас…
— Да. Я тоже люблю клуб…
Бетти выглядит такой испуганной и уязвимой, что мне хочется обнять ее. Но вместо этого я сую руку в карман куртки.
— Послушай… я… мне кажется, я знаю, зачем Тони приезжал в Чикаго…
— Правда?
— Да… Правда, тебе это вряд ли понравится.
— Я и так чувствую себя довольно паршиво, так что какая разница?
— Это высшая лига паршивости. Бетти вздыхает и смотрит вдаль.
— Кто портит все хорошее в этой жизни? Члены клуба.
— Может быть, лучше подождать… Сейчас неудачный момент. Я могу показать тебе в другой раз.
— Что показать?
— Это. — Не успев ничего сообразить, я вытаскиваю из кармана фотографию. И передаю ее в руки Бетти, совершенно не думая, что делаю. Она так шокирована тем, что видит на фотографии, что несколько секунд стоит неподвижно, потом вытаскивает сигареты и закуривает. И это несмотря на плакат «У НАС НЕ КУРЯТ», прикрепленный к стене у самой головы Бетти.
— О боже… Нет…
— Когда ты позвонила, я вдруг подумал: Берт живет в Чикаго и…
— Откуда ты это знал?
— Э… э… он сказал мне это однажды. Он приглашал меня порыбачить на свой плавучий дом. — Я чувствую, что краснею, но надеюсь, что Бетти на это купится. Она смотрит на фотографию и на несколько мгновений снова впадает в шок.
— Бог мой…
— Я написал это, чтобы отдать тебе вместе с фотографией… — я протягиваю ей написанное мною письмо. На самом деле я протягиваю ей все три письма, и она выглядит смущенной, не зная, какое письмо прочесть первым. Я осознаю свою ошибку, быстро забираю письма назад и выбираю для нее правильное.
— Да, вот оно. Вот это. Я написал его тебе.
Бетти читает письмо, и по ее виду мне кажется, что она вот-вот упадет в обморок. Я пододвигаю к ней стул, и она тяжело опускается на него. Она вяло держит письмо и фотографию и оглядывается в тоске, словно спрашивает, чем она такое заслужила. Полдюжины убийств, ясное дело, не считаются.
— Я бы сказал, довольно информативно. Ты не находишь? — Я изо всех сил стараюсь не давить на нее, но, боюсь, мне просто необходимо, чтобы она уловила суть.
— У меня возникла версия, что, когда Тони сказал тебе, что чует крысу, он, скорее всего, чуял себя самого. Так что однажды ночью я проследил за ним, прихватив с собой фотоаппарат и специальную пленку для ночной съемки. Это было воззрение.
— Прозрение.
— Что?
— У тебя было прозрение. Воззрение — это совсем другое, — голос у Бетти слабый, озабоченный. Дым насмешливо клубится вокруг таблички «У НАС НЕ КУРЯТ».
— Ну, как бы то ни было, моего зрения хватило, чтобы сделать эти снимки.
— Почему он это делает, Дуглас? Почему Тони убивает членов клуба? Я думала, он любит клуб.
Это было очень правильное замечание, и ответа на ее вопрос у меня не было. Я попытался купить себе немного времени, притворившись, что глубоко задумался.
— М-м-м… ну… я думаю, тут сразу несколько причин. Прежде всего, ему просто нравится убивать людей; и, если говорить честно, у Тони ведь нет никаких особых предпочтений — он просто убивает тех, кто его раздражает.
— Но в конце концов у него не останется клуба. Не будет никого, кроме него.
— Говорят, творческие люди и есть главные разрушители.
— Тони никакой не творческий человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67