Она разбиралась в медицине настолько, что могла серьезно навредить… Сейчас она понимала: Ветроволк близок к смерти. И если он умрет, Тинкер выяснит, верны ли слова полукровки Тулу о наложенном на нее заклятии «долга жизни». Итак, раны Ветроволка нужно перевязать, но вот что делать дальше? Обычно эльфы исцелялись с поразительной быстротой, но лишь в присутствии магии. Они практиковали это искусство (или науку?) еще в те времена, когда люди делали кремневые наконечники для копий. Но если способность эльфов к исцелению зависит от магии, не означает ли это, что их целительный фактор — лишь зеркальное отражение нанотехнологии? Возможно, они оплетают свои гены магической защитной оболочкой, которая постоянно корректирует их тела, исправляя любые повреждения и предотвращая старение.
Тинкер поймала себя на том, что думает о вещах отвлеченных — так ли важно сейчас знать природу чародейства эльфов, — и вернулась к проблеме насущной.
Подлатать Ветроволка должен кто-то другой. Но кто? А пока она не найдет целителя и не передаст Ветроволка на его попечение, ей нужно сохранить эльфу жизнь. Сегодня День Выключения. Они находятся на Земле. А это значит что исцеление с помощью магии невозможно — ее попросту тут нет.
Впрочем, в распоряжении Тинкер оставался накопитель магической энергии, отсосанной с крана сифоном. Для создания этого агрегата она весьма успешно использовала модифицированное магнитное поле. Использовать запас магии напрямую Тинкер не могла: это было бы все равно что пытаться подключить человека с искусственным сердцем к розетке в 110 вольт. Но, может, удастся «понизить напряжение» с помощью целительного заклятия?
— Спаркс!
— Да, Босс!
— Поищи кодекс целительных заклятий. Результаты выведи на экран мастерской.
— Слушаюсь, Босс!
Тинкер взяла в кладовке аптечку первой помощи и отправилась назад в мастерскую. Но не успела она перевязать все раны Ветроволка, как бинты закончились, и поэтому ей пришлось совершить рейд в ванную за женскими гигиеническими пакетами и закрепить их на ранах с помощью скотча.
Спаркс нашла двадцать целительных заклятий. Несколько оказались слишком специфическими: переломы костей, почечная недостаточность, сердечный приступ и тому подобное. Удалив их, Тинкер стала рассматривать более общие. Одно было помечено: «Не действует на людей». Неужели наконец повезло? Для определенности Тинкер попросила Спаркс прислать ей схему заклятия. Кажется, то, что нужно: фокусирование магической энергии на способности тела к самоисцелению. Тинкер вырезала схему и вставила ее в распределитель энергии в качестве вторичного кольца. Убедилась, что в принтере есть переводная контурная бумага, направила заклятие на принтер и, пока оно печаталось, допила пиво.
Состояние Ветроволка ухудшилось. Бинты набухли и побурели. От потери крови лицо стало совсем бледным. Дыхание было затрудненным и поверхностным. Не снимая повязок, Тинкер обтерла эльфу грудь, потом, сняв защитную пленку с контурной бумаги, прижала магический узор к чистой коже. Проверила герц-цикл заклятия, пропустила проводки через конвертор и опустила шнуры в распределитель энергии.
«Все готово». Она в последний раз убедилась в том, что на пути магии нет ничего металлического, и щелкнула выключателем. Проверила датчики и вздрогнула, когда услышала активационное слово-заклинание. Одно из тех древних эльфийских слов, произнося которое словно язык пытаешься проглотить. Внизу появился перевод: «Исцелись».
Внешнее кольцо первым зарядилось энергией и покрыло мерцающей сферой грудь раненого. Потом в дело вступило собственно целительное заклятие. Кольцо временного цикла начало быстро щелкать, вращаясь по часовой стрелке. Магия ритмично потекла по узорам.
Ветроволк сделал пять поверхностных вздохов, а потом один долгий, глубокий. Потом еще один и еще один. Ритм его дыхания стал чистым, свободным. Краска снова прилила к лицу.
— Да! Исцелись! — закричала Тинкер. — Я твоя магическая богиня! Скажи мне: «Аминь!» У-у-у! — Она принялась плясать по комнате. — Да, я богиня. Единственная! Уникальная! Тинкер!
Все еще хихикая от радости, она подошла взглянуть на Ветроволка — по-настоящему взглянуть — впервые за все годы.
Он был красив, конечно. Но ведь он — эльф. А они все красивы (и, к несчастью, все — снобы). Его блестящие черные волосы были связаны голубой шелковой лентой в толстый «конский хвост», доходивший почти до пояса. Тинкер коснулась пальцами вьющихся кончиков и почувствовала гладкость, шелковистость его волос.
Обманчиво изящное, его лицо было достаточно волевым и потому — мужским. Черты лица — типичные для эльфа: полные губы, высокие резкие скулы, совершенный нос, остроконечные уши, миндалевидные глаза и густые длинные ресницы.
Тинкер не могла вспомнить, какого цвета у него глаза. В памяти осталось лишь впечатление: некогда ее потрясла их яркость, у нее даже дыхание перехватило. Но вот какого они цвета? Зеленые? Фиолетовые?
Она намотала на палец прядь черных волос и потерлась о нее щекой. Какие мягкие! И пахнут чудесно, чем-то вроде мускуса. Она поднесла палец к носу, чтобы определить запах точнее. И в этот миг осознала, что глаза эльфа открыты и он смотрит на нее с подозрением. Радужные оболочки его глаз были цвета сапфиров — самых дорогих сапфиров, хранящихся в сейфах ювелиров, — потрясающего темно-синего, почти черного цвета.
От удивления Тинкер даже открыла рот, но тут эльф шевельнулся, и она закричала:
— Нэтаньяу! Я наложила на вас временное целительное заклятие. Если двинетесь, будет плохо. Понимаете?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134