Рано утром в понедельник он ушел на работу. Во второй половине дня прогулял футбольную тренировку. Они снова ужинали в «Республике», а потом пошли к ней.
– И ни слова о Норине?
– Нет, никогда. В больнице ты впервые при мне назвал ее имя.
– И ты не имела понятия, что у меня есть постоянная привязанность?
– Только когда ты снова захватил с собой свою сумку.
– Когда это было?
Марлен заглянула в ежедневник:
– Во вторник. Я устроила тебе интервью с доктором Марком, нашим главным технологом. О широком ассортименте наших продуктов в настоящем и будущем.
– У меня в ежедневнике об этом ни слова.
– Во вторник в девять ты поехал со мной в наш офис. Забрал свои вещи и захватил с собой сумку. Вечером мы договаривались встретиться. Но потом ты все отменил.
– Чем я это объяснил?
– Сказал, что у тебя много работы. Завтра. И послезавтра. Тогда я подумала, вот все и кончилось.
– Но не кончилось?
– Не кончилось. Но все стало по-другому. Я стала твоей тайной.
– Я так сказал?
– В этом не было надобности. Мы еще встречались изредка. Но ты никогда не оставался на ночь. И мы никогда не ходили в рестораны, где бывали твои коллеги и друзья. Конечно, кроме Фреди.
– Фреди?
Марлен засмеялась:
– В общем-то, Фреди ты мог бы и вспомнить. Вы были знакомы задолго до восьмого мая. Фреди Келлер.
– С Фреди Келлером я не виделся много лет.
– Когда мы с тобой познакомились, вы были самыми близкими друзьями.
Во втором часу ночи Фабио захлопнул свою тетрадку и запихнул ее в ящик тумбы под письменным столом. Он нашел больше вопросов, чем ответов.
Только перед рассветом они прекратили попытки хотя бы физически приблизиться к Фабио тех первых ночей.
На следующий день Фабио вывел из подвального гаража свой велосипед. Прошлым летом он позволил себе приобрести английский гибрид-байк, весьма элегантный компромисс между горным и городским вариантом. Рама из серебристого алюминия, руль и седло на гидравлических пружинах. Багажника не было, поэтому Фабио обычно брал с собой свою сумку-рюкзак.
Он проехал вверх по пандусу до гаражных ворот и свернул на Амзельвег. Метров через сто он был вынужден признаться, что врач-терапевт была права. Он чувствовал себя неуверенно. Он, севший на велосипед чуть ли не прежде, чем научился ходить, ехал теперь так, словно в любую минуту мог свалиться. Он, который умел петлять между колоннами, как заправский трюкач, теперь сверхосторожно, издалека объезжал припаркованные автомобили, как будто они в любую минуту могли на него наброситься. Он подумал, что надо бы вернуться и сесть на трамвай. Но поступить так ему не позволила гордость.
На свою первую силовую тренировку он опоздал на десять минут. Его личный тренер назвал свое имя: Джей. Фабио предположил, что это его бывший борцовский псевдоним.
– Ты будешь называть меня Джей, а я тебя – Фабио. В спортзале все на «ты».
У Джея был торс молодого гладиатора и лицо старого шахтера. Он демонстративно не стал упрекать Фабио за опоздание и с места начал легкую разогревающую разминку для растяжки мышц.
– Эти упражнения ты найдешь в твоем личном контрольном листке. Будешь приходить немного раньше и делать их самостоятельно, чтобы к тренировке уже разогреться и выиграть время.
Затем он приказал Фабио раздеться до трусов и встать на весы. Измерив его портновским сантиметром, он занес данные в формуляр с силуэтом голого мужчины.
– Плаваешь? – спросил он со знанием дела.
– Немного, – ответил Фабио.
Остальное время Фабио провел на тренажерах, поднимал штангу, качал брюшной пресс и спину. Джей записывал вес гирь и число подходов. Потом объявил, что к следующему занятию составит ему личную программу тренировок. Прощаясь, он заметил:
– Видал я кое-кого и похуже.
Шариковая ручка в руке у Фабио дрожала. Пишущим людям не следует поднимать гантели, подумал он. Он сидел за столиком возле кафе «Хаузер». Почти все столы были уже накрыты к обеду. Официантка оставила Фабио только потому, что он клятвенно пообещал ей к двенадцати освободить место. У него было всего десять минут.
Перед ним лежал его новый ежедневник, и он записывал источники, из коих мог почерпнуть информацию о злополучных пятидесяти днях.
Норина.
Фреди Келлер. Фабио уже пытался найти его по телефону, и секретарша обещала, что шеф отзвонит.
Доктор Марк, главный технолог фирмы ЛЕМЬЕ, с которым они беседовали на том завтраке. Тот мог бы ему сказать, о чем шел разговор.
Штефан Руфер, его главный редактор, если Фабио извинится перед ним за «скотину».
Сара Матей, секретарша Руфера, если Фабио не станет извиняться перед шефом.
Лукас Егер. Нет.
Машинисты.
Вдова того самоубийцы, который бросился под поезд.
Супружеская пара, которая нашла его на улице и вызвала полицию.
Банковские распечатки.
Счет за телефон.
Распечатка выдачи денег по кредитной карточке.
Фабио уже расплачивался за айс-ти, когда зазвонил его мобильный. Он узнал голос сразу, как будто слышал его только вчера. Фреди.
– Садись в такси и приезжай в «Бертини», – приказал тот.
– В «Бертини?» В такую жару?
– В «Бертини» есть кондиционер.
Кондиционеру в «Бертини» не удалось создать летнюю атмосферу. Ресторан выглядел как зимой и предлагал зимнее меню. Разве что температура была незимней, зимой там было теплее.
Фабио опоздал. Разумеется, он не взял такси, но осторожно пробрался сквозь уличную толчею на своем велосипеде. Войдя в ресторан, он увидел, что Фреди сидит один за столом на четыре персоны, а перед ним стоит почти пустая бутылка кампари.
В гимназии Фреди считался высоким и сильным парнем. В футбольной команде он хорошо, но подчас небрежно играл нападающим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74