Улица была запружена запаркованными машинами. Джесс пришлось объехать целый квартал, прежде чем она нашла место для стоянки. Пиццерия дальше по улице была полупуста, в кафе-мороженом вообще никого не было. Не совсем подходящий вечер для мороженого, подумала она, вспомнив экзотический вкус мусса из груш в малиновом соусе у. Морин.
Нет, она не будет думать о Морин, решила Джесс, выскакивая из машины и торопливо направляясь к кинотеатру. Она не знала, какие идут фильмы. Ей было все равно. Что бы там ни показывали, все равно лучше, чем возвращаться домой и предаваться унылым размышлениям о сегодняшнем вечере в одиночестве. Жизнь сестры, так же как и отца, она не отделяла от своей. Но она не станет лезть в их жизнь, так же как не хотела, чтобы вмешивались в ее собственную.
– На какой фильм? – спросила молодая девушка в полосатой розово-белой кофточке и странной формы красной бабочке, когда Джесс просунула деньги в окошечко кассы.
Джесс попыталась разобраться в перечне фильмов, названия которых были напечатаны белыми буквами на черном фоне за спиной кассирши, но буквы расплылись, потом смешались, до того как названия дошли до ее сознания.
– Все равно, – ответила она девушке. – Дайте на то, что быстрее начнется.
– Они уже все начались. – Девушке удалось придать себе скучающий и в то же время смущенный вид.
– Ну, тогда выберите что-нибудь сами. У меня неприятности... – Она замолчала, не закончив мысль.
Кассирша пожала плечами, взяла деньги, нажала на какие-то клавиши своего кассового аппарата, и в желоб выскочил билет для Джесс.
– «Гончие ада», левый зал, – сообщила она. – Сеанс начался десять минут назад.
При входе никого не оказалось, чтобы проверить у Джесс билет, никого, кто бы подсказал, в какой зал ей надо идти, никого, кого бы интересовало, что она делает.
Она отворила дверь в первый зал и сразу окунулась в полную темноту. Видно, действие на экране происходило темной ночью. Она ничего не видела.
Джесс немного подождала, пока ее глаза освоятся, удивилась, что еле различала зрительный зал даже после того, как экран ярко засветился. Она медленно пошла по проходу, всматриваясь в ряды зрителей, ища место.
Сначала ей показалось, что свободных мест нет. Ясное дело, подумала Джесс, она продала мне билет на кинофильм, на который все билеты уже проданы. Но тут она увидела единственное место в середине четвертого ряда. Конечно, ведь сегодня вечер пятницы, напомнила она себе. Вечер свиданий. Все приходят парами, подумала она, неся свое одиночество, как яркий неоновый знак, протискивая свои ноги среди сопротивляющихся ног зрителей, чтобы добраться до свободного места.
– Садитесь! – кто-то прошипел сзади приказным тоном. – Черт побери, долго вы будете маячить, леди?
– Простите, – прошептала Джесс, переступая через колени, которые отказывались отклониться в сторону.
Но вот она села на свое место, боясь снять пальто, чтобы не доставлять дополнительных неудобств. Зашумевшие как осенние листья голоса вокруг нее смолкли.
На экране от разъяренной толпы убегал молодой человек, глаза которого излучали страх. Искаженные злобой лица отдельных людей в толпе, махающие в воздухе сжатые кулаки, площадная брань в его адрес, хохот, когда он оступился и упал, травля его рычащими бульдогами. Мгновение спустя собаки впились клыками в беспомощного молодого человека, который пытался подняться на ноги, и опять повалили его на землю, вопли несчастного. Джесс наблюдала, как огромные клыки полоснули по шейной вене юноши, хлынувшая кровь залила экран. Зрители пришли в восторг.
Что за зрелище она видела?
Она закрыла глаза, а когда открыла их опять, то увидела этого же молодого человека в кровати с прекрасной женщиной, локоны светлых волос которой дразняще свисали на соски ее голой груди. Либо экскурс в прошлое, либо быстрое выздоровление, подумала Джесс, наблюдая их поцелуи.
А где же диалог, удивлялась она. За все ее время пребывания в зрительном зале на экране никто не сказал ни слова. Там целовались, убивали, убегали, занимались любовью. Но никто ничего не говорил.
Может быть, так и лучше, решила она. Только подумать, насколько им всем было бы лучше, если бы никто не произносил ни слова. Несомненно, это значительно облегчило бы ее работу помощника прокурора штата. Она бы просто отстреливала преступников, вместо того чтобы убеждать сварливых присяжных заседателей. Что же касается семейных проблем, то хорошо проведенный удар левой по челюсти быстро бы приструнил надоедливого свояка. Отец никогда бы не сделал своего тревожащего сообщения.
Ее отец влюбился, опять подумала она, увидев, как его образ выпрыгнул на сцену, больших размеров, чем в реальной жизни, заняв место молодого человека, принимая на себя ведущую роль. Теперь уже отец обнимал голую женщину, страстно целовал ее в губы, расчесывал пальцами ее шелковистые светлые волосы. Джесс попыталась отвернуться, но не смогла, сидела, уставившись на экран, бессильная пленница собственного воображения. Она видела, как отец взял в свою большую ладонь лицо женщины, наблюдая вместе с Джесс, как ее светлые волосы становятся каштановыми, подернутыми сединой. Вокруг глаз и рта молодой женщины появились складки мудрости. Цвет ее глаз изсветло-голубого перешел в темно-синий, а потом темно-зеленый. Женщина повернулась и посмотрела с экрана на Джесс.
Это же мать, сообразила Джесс, когда женщина улыбнулась. Ее замечательная мать.
Джесс подалась вперед на своем сиденье, обхватив крепко себя руками.
А потом другая женщина, меньше ростом, более худая, с волосами, как черная вакса для обуви, в развевающейся шелковой юбке и сандалиях фирмы «Биркенсток», пританцовывая, вошла в кадр, оказалась в объятиях отца, отец совершенно не замечает произошедшей перемены в ведущих артистках, мать беспомощно цепляется за край экрана, ее образ тускнеет и исчезает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127