– Примерно через полчаса мне надо быть на суде. – Джесс выдвинула один из небольших стульев, предлагая Конни присесть. Женщину не потребовалось упрашивать. Она плюхнулась, как сжимаются меха опущенного аккордеона. – Как вы себя чувствуете? Не хотите ли чашечку кофе? Стакан воды? Дайте мне ваше пальто.
Конни Девуоно трясущейся рукой отклонила каждое предложение. Джесс обратила внимание, что ногти ее были обкусаны до мяса, заусеницы кровоточили.
– Я не могу давать показания, – произнесла Конни, отвернувшись в сторону, тихим, еле слышным голосом. Несмотря на это, смысл их был такой, как будто их прокричали.
– Что?! – воскликнула Джесс, хотя расслышала каждое слово.
– Я сказала, что не могу давать показания.
Джесс опустилась на другой стул и подалась в сторону Конни Девуоно, так что их коленки соприкоснулись. Она взяла руки женщины в свои. Они были холодные как лед.
– Конни, – медленно начала она, пытаясь согреть ее руки, – это дело целиком держится на вас. Если вы не станете давать показания, то мужчина, который напал на вас, будет освобожден.
– Знаю. Сожалею об этом.
– Вы сожалеете об этом?
– Я не могу пойти на это. Не могу. – Она заплакала.
Джесс быстро вынула из кармана своего серого жакета бумажную салфетку и предложила Конни. Та не обратила на нее никакого внимания, только всхлипывания стали громче. Джесс подумала о сестре, об ее умении без особого труда успокаивать плачущих детей. Джесс не обладала такими талантами. Она могла лишь беспомощно сидеть и наблюдать.
– Знаю, что подвожу вас, – продолжала Конни Девуоно, ее плечи вздрагивали. – Знаю, что я подвожу всех...
– Не волнуйтесь за нас, – ответила Джесс. – Побеспокойтесь о себе. Думайте о том, как поступил с вами этот негодяй.
Взгляд сердитых глаз женщины глубоко вонзился в Джесс.
– Неужели вы думаете, что я смогу когда-нибудь забыть об этом?
– Тогда вы должны позаботиться о том, чтобы он не смог еще раз поступить так же.
– Я не могу давать показания. Просто не могу. Не могу!
– Ладно, ладно, успокойтесь. Все в порядке. Постарайтесь не плакать. – Джесс откинулась на спинку стула и попыталась мысленно проникнуть в сознание Конни. Видимо, что-то случилось с тех пор, как она разговаривала с ней в последний раз. Во время каждой из предыдущих встреч Конни, хотя и была напугана, твердо стояла на том, чтобы давать показания. Дочь итальянских иммигрантов, она выросла в семье, которая горячо верила в американскую систему правосудия. Такая вера произвела на Джесс большое впечатление. Хотя она проработала в управлении прокурора штата уже четыре года, Конни верила в эту систему сильнее Джесс.
– Что-нибудь случилось? – спросила Джесс, заметив, что Конни успокаивается.
– Мне надо подумать о сыне, – с чувством заявила Конни. – Ему всего восемь лет. Его отец два года назад умер от рака. Если со мной что-то случится, он останется один.
– Ничего с вами не может случиться.
– Моя мать слишком стара, чтобы ухаживать за ним. Очень плохо говорит по-английски. Что будет со Стефаном, если я погибну? Кто о нем позаботится? Не вы же?
Джесс понимала, что вопрос звучит чисто риторически, но все же попыталась ответить на него.
– Боюсь, что я не очень ловко умею обращаться с мужчинами, – произнесла она тихо, надеясь вызвать у собеседницы улыбку, наблюдая, как Конни Девуоно борется с готовностью уступить ей. – Но, Конни, с вами ничего не произойдет, после того как Рика Фергюсона упрячут за решетку.
Даже само упоминание имени этого человека вызвало заметную дрожь у Конни.
– Потеря отца уже явилась тяжелым ударом для Стефана в таком юном возрасте. Что может быть хуже, если погибнет еще и мать?
Джесс почувствовала, что слезы подступают к глазам. Она кивнула. Ничего не может быть хуже.
– Конни, – начала она опять, удивляясь дрожи своего голоса. – Поверьте, я понимаю, о чем вы говорите. Понимаю ваши переживания. Но почему вы думаете, что если не станете давать показания, то окажетесь в безопасности? Рик Фергюсон уже один раз вломился к вам в квартиру и изнасиловал вас. Он так сильно избил вас, что вы в течение месяца едва могли открыть глаза. Он не знал, что вашего сына не было дома. Плевать он хотел на это. Почему вы думаете, что он не попытается повторить то же самое? Особенно если узнает, что такое ему может сойти с рук, так как вы слишком запуганы, чтобы одернуть его. Откуда вы знаете, что в другой раз он не тронет и вашего сына?
– Он не сделает этого, если я не стану давать показания.
– Вы этого не знаете.
– Я знаю только, что долго не проживу, если стану показывать против него.
– Он грозил вам этим уже сколько месяцев назад, но это вас не останавливало. – На некоторое время воцарилось молчание. – Что случилось, Конни? Что вас пугает? Связался ли он с вами каким-то образом? Потому что если он это сделал, то мы сможем аннулировать выпуск его на свободу под залог...
– Вы ничего не сможете сделать.
– Мы можем сделать многое.
Конни Девуоно покопалась в своей большой черной кожаной сумке и вытащила оттуда небольшую белую коробочку.
– Что это?
Конни Девуоно молча протянула коробочку Джесс.
Джесс открыла коробочку, осторожно разбирая бумажные прокладки, и пальцами нащупала небольшой твердый предмет.
– Эта коробочка лежала перед моей дверью, когда я сегодня утром открыла ее, – сообщила Конни, наблюдая, как Джесс снимает последнюю бумажную обертку.
Джесс почувствовала тошноту. Трупик черепахи, который лежал в коробочке и который вынула Джесс, был обезглавлен и лишен задних ног.
– Черепашка принадлежала Стефану, – сообщила Конни глухим голосом. – Мы вернулись домой несколько дней назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127