— Только не для протокола, ладно? Я думаю, мы имеем дело с безуспешными экспериментами в области криохирургии.
— То есть соединение головы с туловищем?
Ричмен кивнул.
Нобл посмотрел на Маквея.
— Кто-то пытается соорудить современного Франкенштейна?
— Франкенштейна собирали из трупов, — заметил Майклс.
— Что вы хотите этим сказать?! — Комиссар вскочил, чуть не опрокинув сосуд, в котором плавало расширенное сердце профессионального футболиста. Подхватив склянку, Нобл воззрился на врачей. — Их что, живыми заморозили?!
— Похоже на то.
— А как же следы отравления цианидом? — спросил Маквей.
Ричмен пожал плечами.
— Возможно, частичное отравление или специфика обработки. Кто его знает.
Нобл взглянул на Маквея и сказал:
— Большое спасибо, доктор Ричмен. Не будем больше отнимать у вас время.
— Секунду, Айан. — Маквей наклонился к Ричмену. — Еще один вопрос. Когда мы нашли в мусорном баке голову, она уже оттаивала. Скажите, состояние оттаявших тканей зависит от того, как давно они были заморожены?
— Не понимаю вас, — нахмурился Ричмен.
Маквей придвинулся еще ближе.
— Установить личность нашего клиента чертовски трудно. Вот я и подумал, а что, если мы не там ищем. Вдруг этот человек пропал не несколько дней, даже не несколько недель назад, а давно, очень давно? Такое возможно?
— Вопрос гипотетический, и я отвечу на него так же. Если кому-то в самом деле удалось выйти на абсолютный нуль, молекулярный мир сохраняется в полной неприкосновенности. При оттаивании будет невозможно определить, сколько прошло времени — неделя, сто лет или тысячелетие.
— Думаю, вашему отделу по розыску пропавших без вести придется попотеть, — сказал Маквей комиссару Ноблу.
— Ваша правда.
Зазвонивший телефон отвлек Маквея от размышлений об утренних событиях.
— Маквей, золотце мое!
— Послушай, Бенни, уймись мне не до трепа.
— Сказано — сделано.
— Что «сказано — сделано»?
— Я выяснил то, о чем ты просил. Запрос из Вашингтона по поводу Альберта Мерримэна поступил шестого октября, в четверг, в 11.37.
— То есть в 16.37 по парижскому времени...
— Тебе видней.
— Они просили только досье и больше ничего?
— Да.
— Ты понимаешь, Бенни, французы только утром в пятницу восстановили отпечаток пальца. Отпечаток — и больше ничего. А в вашингтонском отделении Интерпола за пятнадцать часов до этого уже интересовались Альбертом Мерримэном.
— Да, похоже, в Интерполе нечисто. То ли секретное расследование, то ли утечка. Я знаю одно: виноват всегда стрелочник, то есть следователь.
— Бенни...
— Что, золотце?
— Спасибо.
* * *
Секретное расследование, утечка. Маквея тошнило от этих слов. В Интерполе явно происходило что-то непонятное, а Лебрюн об этом не догадывался. Придется его проинформировать, хоть ему вряд ли это понравится. Но когда Маквей дозвонился до Лебрюна, тот не дал ему и рта раскрыть.
— Друг мой, — взволнованно выпалил инспектор, едва взяв трубку. — Я как раз собирался вам звонить. У нас дела принимают сложный оборот. Три часа назад Альберта Мерримэна выловили из Сены. Он весь дырявый, как голландский сыр. Автомобиль, которым он пользовался, обнаружен в 90 километрах выше по течению, недалеко от Парижа. В салоне повсюду пальчики нашего американского доктора.
Глава 43
Через час Маквей уже ехал на такси в аэропорт Гетуик. Пусть Нобл и его коллеги из Скотленд-Ярда пока роются в картотеке пропавших без вести и ищут человека, перенесшего имплантацию стальной пластинки в черепную коробку. Одновременно началась тайная проверка всех больниц и медицинских факультетов Южной Англии. Требовалось установить, кто ведет эксперименты с криохирургией. Маквей хотел было обратиться с аналогичной просьбой в лионскую штаб-квартиру Интерпола, чтобы такую проверку произвели по всей Европе, но история с досье Мерримэна заставила его отказаться от этой идеи. Если в Интерполе нечисто, лучше держать секреты при себе. Маквей терпеть не мог, когда с ним играли в кошки-мышки. Как правило, аппаратные интриги, хоть они мешали работать, действовали на нервы и заставляли терять время, были достаточно безобидны, но в данном случае все могло оказаться куда серьезней. Пусть уж Нобл сначала сделает, что сумеет, а там видно будет.
И еще Маквея очень угнетало то, как плохо он, оказывается, разбирается в людях. Осборн-то наврал не только по поводу грязи на кроссовках.
С виду он казался вполне симпатичным, образованным парнем, по уши влюбившимся в чужую, любовницу. Ничего криминального. Но каким-то образом этот симпатяга был связан с двумя жестокими убийствами.
И еще одно соображение не давало детективу покоя. Доктор Ричмен говорил, что кто-то явно пытается заниматься экспериментами в области микрохирургии, безуспешно пробует соединять голову и туловище. А ведь Пол Осборн — хирург-ортопед, специализирующийся на костных операциях. Уж он наверняка в таких делах разбирается.
Маквей с самого начала считал, что все убийства — дело рук одного человека. А что, если он уже выходил на этого человека, но упустил его?
* * *
Осборн проснулся и никак не мог понять, где находится. Потом вдруг увидел склонившееся над ним лицо Веры. Она сидела рядом, на постели, в черных слаксах и просторном свитере того же цвета. От этого ее кожа казалась белой и прозрачной, как тонкий фарфор.
— У тебя был жар, — сказала она, вытирая ему пот со лба. — По-моему, мне удалось его сбить.
В ее темных глазах мелькнула искорка — точь-в-точь как во время их первой встречи. Осборн с изумлением подумал, что это случилось всего девять дней назад.
— Долго я спал? — слабым голосом спросил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192