И почему опять разъезжаешь с очередной куколкой?
Харт молча заплатил за бензин и скользнул за руль. Он больше не чувствовал усталости. Он больше не чувствовал себя одуревшим от всех этих расспросов. Он был зол. Страшно зол! Он не совершил ничего такого, что не совершили бы девяносто девять мужчин из ста. А теперь после стольких лет законопослушной, респектабельной жизни любой, начиная от генерального прокурора и кончая заправщиком автостанции, готов поверить в худшее.
— Об этом ты лучше поинтересуйся в полицейском участке, — посоветовал он парню, заводя машину Келли.
— Знаете что, мистер! — крикнул тот ему вслед. — Пожалуй, я воспользуюсь вашим советом.
Выезжая с заправки, Харт бросил взгляд в зеркало заднего вида и влился в транспортный поток на бульваре: парень выполнил свою угрозу, он уже стоял в телефонной будке и набирал номер.
Герта прекратила плакать и тоже обрела уверенность в себе:
— Если бы вы вчера ночью вернулись в аптеку, ничего бы такого не произошло.
— Понятно, — обрезал ее Харт. — А мне-то невдомек, золотце! Ведь ты не только испекла пирог. Ты уже была готова зажечь свечу.
Герта покраснела:
— Знаю, я сказала это просто из вредности. Простите. Этот парень вывел меня из терпения и так на нас смотрел! Не трудно догадаться, но он считает, что вы и в самом деле убили ту девушку.
— А ты разве думаешь иное?
Герта так выразительно покачала головой, что ее коротенький конский хвостик замотался из стороны в сторону.
— Никто не заставит меня поверить, что вы на такое способны!
Пустячок, но у Харта стало легче на душе.
— Хорошо, — сказал он, пуская авто на полную скорость. — Если мне придется давать показания в суде, я скажу Келли, чтобы он ввел тебя в состав присяжных.
Дом Диринга представлял собой огромное роскошное сооружение из грубо обтесанных бревен и необработанных камней, стоящий в стороне от извилистой улицы на поросшем деревьями холме с видом на город. Само строение было почти скрыто за высокими эвкалиптами и мощной каменной стеной с застывшими наверху осколками стекла. Массивные крепкие ворота, под стать роскошному владению, почему-то были открыты настежь… Герта с Хартом въехали на засыпанную опавшими листьями подъездную дорожку, обрамленную цветущими кустами гибикуса и олеандра. На девушку вся эта роскошь произвела неизгладимое впечатление.
— Вот это да! Представь себе, как жить в таком месте и постоянно подвергаться опасности быть выброшенной отсюда в любую минуту за шашни с нанятыми работниками!
— Представил, — сухо ответил Харт.
Описав круг перед домом, он остановил машину.
— Возможно, тебе лучше подождать меня здесь.
Герта вышла с другой стороны.
— Как бы не так! — улыбнулась она. — А что, если у мистера Диринга хорошенькая горничная?
Харт пожал плечами и позвонил в парадную дверь. Он услышал, как внутри зазвенел звонок, но долгое время за стеклянной дверью не проявлялось никаких признаков движения. Наконец дверь отворил шофер, которого Харт уже видел однажды за баранкой лимузина Диринга.
— Да? Я вас слушаю…
— Меня зовут Харт. Джон Харт, — представился аптекарь. — Не будет ли мистер Диринг любезен переговорить со мной несколько минут?
Когда исполняющий обязанности дворецкого шофер изобразил на лице сомнение, Харт добавил:
— Скажите ему, что я был одним из присяжных, разбиравших дело Коттона.
— О да, конечно! — сказал шофер. — Не соблаговолите ли вы и юная дама войти? Я поставлю мистера Диринга в известность.
Когда он ушел, девушка одной рукой провела по волосам, чуть выгнув тонкую талию, и застыла в этой позе — так в понимании жителей Среднего Запада должна держать себя представительница высшего света.
— Скажите пожалуйста, он поставит мистера Диринга в известность! — не удержалась, рассмеявшись, Герта.
Харту было вовсе до смеха.
Гостиная, похожая на храм с куполообразным потолком, вполне соответствовала внешнему убранству дома. Она была, по крайней мере сорок футов шириной и достаточно длинной, чтобы подчеркнуть размеры казавшегося крошечным рояля, стоящего в дальнем ее конце. Гостиная была оснащена кондиционером выше всяких похвал.
Похоже, Диринг увлекается коллекционированием. По стенам висело с дюжину разнообразных масок в стиле африканского примитивизма. Под ними в отдельных стеклянных витринах располагались уменьшенные модели знаменитых парусных и паровых судов, а также яхт, включая и ту, которая была представлена суду, чтобы продемонстрировать невозможность для Бонни Темпест, как и для любого другого, покинуть капитанскую каюту каким-либо другим способом, кроме как через отверстия иллюминатора. Моделей, пожалуй, было раза в два больше масок.
Герта попыталась унять возникшую нервную дрожь, но ей это не удалось.
— Уф-ф! У меня по всему телу бегут мурашки. Жить здесь — все равно что в музее или в этом… как его?… Ну, как называется то сооружение из камня, где хоронят королей и богатых людей поверх земли?
— Мавзолей.
— Вот именно! Неудивительно, что Бонни время от времени удирала отсюда и развлекалась. Любая девушка на ее месте сошла бы с ума, если бы жила тут!
Харт повернулся в тот момент, когда Диринг вошел в гостиную.
— Добрый день, мистер Харт. — Финансист улыбнулся. — Чем могу вам помочь?
— Сам не знаю, — ответил аптекарь. — Полагаю, вы уже читали сообщения обо мне в утренних выпусках газет?
Казалось, Диринг был скорее удивлен, чем шокирован.
— Да, читал.
Он кивнул на огромного размера диван:
— Не желаете ли вы с юной леди присесть?
Усаживаясь на диван, Харт внимательно изучал лицо банкира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50