— Навечно. Звучит приятно.
Она стянула с себя трусики и пошла в ванную комнату.
— Пожалуйста, не задерживайся долго.
— Не буду, — пообещал Харт. — Можешь мне поверить.
Он быстро вышел из номера и запер дверь. Служащий за стойкой администратора оторвался от местной газеты двухдневной давности. Когда Харт выложил перед ним пятидолларовую бумажку, тот отложил газету в сторону.
— Это за информацию, — объяснил Харт.
— Слушаю, сеньор?
— Сомневаюсь, что она регистрировалась здесь, но вы ничего не слышали о сеньоре Альвередо Монтес? — спросил Харт. — Симпатичная молодая особа с хорошей фигуркой и крашеными черными волосами. Это было четыре-пять месяцев назад.
Клерк пожал плечами:
— Сеньор, это было так давно. В таком туристском городе, как наш, люди постоянно приезжают и уезжают. — Он на мгновение задумался. — Однако имя знакомое. Почему бы вам не справиться в харчевне через дорогу?
— Большое спасибо, — отвечал Харт. — Попробую.
Харчевня была маленькая, но хорошо посещаемая. Исключительно местными. За столиками и теперь, в столь поздний час, сидело шесть-семь пар. Едва Харт прислонился к стойке бара, тут же рядом с ним оказалась стройная девушка.
— Не угостите меня выпивкой, сеньор? — улыбнулась она.
— Конечно, — сказал Харт. — Почему бы нет?
Он заказал две порции текилы и подумал: “Продажные девицы везде одинаковы — что к северу, что к югу от границы. Эта мечтает подцепить добычу на свой крючок”. И девушка подтвердила его предположение, наклонившись гораздо ниже, чем следовало, чтобы он мельком заметил ее прелести, обладателем которых он мог бы стать за определенную плату. Харт резко осадил ее:
— Послушай, золотко, ты напрасно теряешь время! — Он сунул банкнот в щель между грудями цвета кофе с молоком. — Но это твое, если ответишь мне на один вопрос.
— Да?
— Ты когда-нибудь слышала о сеньоре Альвередо Монтес?
Девушка о чем-то быстро заговорила по-испански с барменом. Когда она снова повернулась к нему, то улыбалась.
— Да! Да, сеньор! Она — очень влиятельная особа. Франциско говорит, ее муж был одним из главных советников полковника Маркоса Переса Хименеса из Венесуэлы. И когда диктатор был свергнут, ей было предоставлено политическое убежище в нашей стране.
Харт подумал, что именно такую историю и способна придумать стриптизерша с манией величия. К нему вновь вернулось ощущение нехватки воздуха.
— Спроси его, — сказал он, — эта дама, случаем, теперь не в Энсенаде? И если да, то где она обитает.
На этот раз, когда девушка опять повернулась к нему после разговора с барменом, она больше не улыбалась.
— Франциско говорит, что некоторое время женщина жила в одном из больших домов на побережье, но где она теперь, он не знает. Говорит, что ввязываться в такие дела неумно, поэтому просит сеньора продолжить свои расспросы в другом месте.
Харт задумался. Он сделал все, что мог. Местная полиция, возможно, уведомлена о нем, а может, и нет. Если нет — этим шансом нужно воспользоваться. Но теперь-то он знает, что Пегги говорила правду. Сеньора Альвередо Монтес действительно существует.
3 сентября 1958 г. 21 час 25 мин.
В полицейском участке пахло, как во всех полицейских участках, дешевым табаком, отчаянием и немытыми мужскими телами. По форме было трудно определить, служит ли капитан Рафаэль Кабреро в федеральной полиции или в местной. Настороженный, чисто выбритый полицейский в возрасте около тридцати пяти лет вежливо выслушал Харта, потом кивнул:
— Все правильно, сеньор. Лос-анджелесская полиция связалась с нами по телефону два дня назад, и мы сообщили, что на упомянутый ими день интересующая их женщина не была зарегистрирована ни в одном отеле или мотеле Энсенады.
— Но этого не может быть, капитан! — запротестовал Харт. — Я в этом городе меньше часа, а уже троим, у кого я спрашивал, знакомо это имя. Клерку в отеле, девушке в баре и бармену.
Кабреро пожал плечами:
— Простите, могу я задать вам один вопрос, сеньор? Почему вас это интересует?
— Скажем так: для меня это жизненно необходимо.
— Вы кого-нибудь представляете официально? Вы из полиции Лос-Анджелеса? А может, из ФБР? Или из Сикрет сервис?
— Нет. Я — частное лицо.
Капитан Кабреро молча встал, всем своим видом демонстрируя, что разговор окончен.
— Тогда извините, сеньор. Я ничем не могу вам помочь. А теперь простите, но…
Харт соображал, стоит ли ему предложить денег этому служаке, однако решил, что, скорее всего, поступит опрометчиво: капитан Кабреро не похож на тех, кто берет взятки. Если бы он предложил ему денег, то, вероятнее всего, провел бы свою первую брачную ночь за решеткой.
Когда Харт выходил из участка, какой-то высокий мужчина, слоняющийся без дела у дверей, вытащил сигару изо рта:
— Извините, у вас не будет прикурить, сеньор?
Харт нажал большим пальцем на зажигалку и поднес пламя к сигаре мужчины.
— Спасибо, сеньор!
— Не стоит благодарности, — кисло ответил Харт. — Обожаю давать прикурить переодетым полицейским.
У него разболелась голова. Он опять был словно в ступоре. Все просто бессмысленно. Конечно, можно поверить в то, что Бонни несколько дней пряталась в Энсенаде. Но несмотря на всю ее умственную убогость, он не мог представить, чтобы она до сих пор оставалась здесь. Этот город пользовался слишком большой популярностью у людей искусства, у тех, кто ее хорошо знал или работал с ней.
Харт медленно побрел назад в отель. На полпути он остановился перед витриной слабо освещенной забегаловки. Его внимание привлекла пара красно-зеленых глобусов в витрине и полустершаяся надпись золотыми буквами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50