Никаких снятий показаний под присягой, никакого ознакомления с имеющимися доказательствами? Даже никакой попытки изменить место рассмотрения дела? А это не создаст проблем в дальнейшем, Си-Джей?
— Ты имеешь в виду основания для апелляции? Нет. Сам Бантлинг хочет быстрого процесса, не Рубио. Именно Бантлинг, как я думаю, хочет, чтобы суд состоялся в Майами, а не в каком-нибудь северном округе, где средний возраст граждан шестьдесят пять лет и любое слово полицейского дороже золота. И дело не в плохой работе адвоката. Судья Часкел заставил Бантлинга официально заявить, что он знает о своем праве на ознакомление с доказательствами обвинения и отказывается от этого права, понимая, что это не может быть использовано в качестве основания для подачи апелляции после вынесения приговора. Знаете же, как потом осужденные любят говорить: «Но, ваша честь, мне никто ничего не сказал!» И Часкел заставил меня все ему продемонстрировать, потому что не хочет получить дело на пересмотр. После начала дела Бантлинга Лурдес не занимается другими клиентами. Она уважаемый и опытный адвокат, выиграла шесть дел, в которых клиенты обвинялись в убийстве, поэтому знает, что нужно делать. Ей и раньше приходилось вести дела, когда клиент не желал знакомиться с собранными доказательствами. Иногда адвокаты защиты пытаются применить такую тактику. Вы не показываете то, что собрали, а я не показываю то, что есть у меня. Может, она хочет нас удивить. Надеюсь, что нет.
— А куда так торопится Бантлинг? Он в самом деле думает, что выйдет из зала суда и успеет купить подарки к Рождеству? — спросил Мэнни.
— Ну, для нас лучше, если он хочет все побыстрее закончить. Ненавижу, когда все зависает, это страшно неудобно. Свидетели забывают, что происходило, улики теряются, случается что-то непредвиденное и обычно неприятное, — заметил Доминик.
— Я согласна, — кивнула Си-Джей. — Но отсрочка нам бы не помешала. У нас было бы больше времени. — Она преднамеренно замолчала на мгновение, перед тем как продолжать, — Меня сегодня утром вызывал Тиглер. Флорс забирает себе убийство Сибан и грабежи, собирается на следующей неделе представлять большому жюри. Если мы проиграем дело Прадо, то он заберет Бантлинга и так быстро доставит его к федералам, что мы ахнуть не успеем. Тогда нам придется ждать, пока он предъявит Бантлингу обвинения.
— Таким образом он привлечет к себе достаточно внимания, чтобы стать федеральным судьей, чего так страстно желает, — заметил Доминик.
— Вот именно, — кивнула Си-Джей.
— Но тогда почему бы нам его не опередить и не предъявить Бантлингу обвинение в других убийствах? — спросил Мэнни. — У нас полно времени, поэтому торопиться не требуется.
— Потому что, кроме лески, которую кашли на месте убийства Морган Вебер, все еще нет прямых физических улик, связывающих Бантлинга с другими жертвами, а этого недостаточно. И мы еще не добились обвинительного приговора за убийство Прадо. — Она повернулась к Доминику. — Мне нужны эти сердца. Мне нужно, чтобы вы их нашли.
— Я думал, ты говорила, что для обвинительного приговора они не требуются, — заметил Мэнни.
— Нет. Но вы видели, как давал показания Виктор Чавес во время слушания по заявлению Рубио? Его показания звучал уклончиво, он ведет себя самоуверенно и нагло.
— Кретин, — перебил Мэнни.
— Правильно. Ужасный свидетель, но я не могу представлять дело без него. Он может настолько не понравиться присяжным, что они купятся на слова Бантлинга, заявляющего, что его подставили, а я этого не хочу. Если они оправдают Бантлинга в случае с Прадо, я остаюсь даже без обвинительного приговора в убийстве. У нас не будет ничего вообще.
— Си-Джей, мы искали везде, — сказал Доминик. — Мы допросили триста свидетелей, проанализировали тысячи улик. Я не знаю, где еще искать.
— Может, врач из Нью-Йорка знает, что Бантлинг с ними сделал. Ты говорила с ним, с этим доктором Файнбургом? — поинтересовался Мэнни.
— Нет. Бантлинг не собирается настаивать на невменяемости, и, судя по словам Лурдес, это окончательное решение. Я не могу ознакомиться с его медицинскими карточками. Я не могу настаивать на его обследовании нанятыми штатом психиатрами. Мои руки связаны, а любая информация, которую он сообщал своему психиатру, является конфиденциальной и разглашению не подлежит. Файнбург не станет сообщать нам, даже если Бантлинг закопал сердца в его собственном заднем дворе.
— А если Боуман был прав и этот псих их съел? — спросил Мэнни. — Мы можем никогда этого не узнать.
— Я так не думаю, Медведь. Я считаю, Си-Джей права. Мне и раньше доводилось работать по серийным убийцам. Они всегда оставляют трофеи. В его случае это сердца. Думаю, он хочет, чтобы мы их хорошенько поискали. Бантлинг играет, насмехается над нами.
— Снова просмотрите все улики. Просмотрите все, что есть. Может, мы что-то пропустили, — сказала Си-Джей. — Не исключено, что нам нужна какая-то квитанция о хранении чего-то, которая не показалась важной, ключ от какого-то шкафчика или ящика. Я не знаю. Давайте просто попытаемся. Вероятно, процесс затянется на три недели. Если я к тому времени смогу предъявить Бантлингу обвинение по другим убийствам, то ни один судья не отдаст его федералам, пока не прошли судебные процессы по всем убийствам.
— Три недели процесса? — вздохнул Мэнни. — М-да, счастливого Рождества, а также с Новым годом. Черт побери! Подозреваю, что на это Рождество ни у кого из нас не будет времени съездить на Северный полюс. Независимо от того, как хорошо мы себя вели.
Глава 65
Мэнни подождал, пока Си-Джей ушла в прокуратуру, и только тогда заявил Доминику:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133