Я узнал об этом,
случайно встретив в Нью-Йорке его жену. Она рисует, и неплохо. Ей повезло.
Он чуть не забрал ее с собой".
Агент вернулся и сел. "Я начинаю вспоминать эту историю", - сказал
он. "Он ведь стрелял не в свою жену, а в двух каких-то других людей?
По-моему, один из них был ребенком".
"Все так", - сказал редактор. "Это был тот самый ребенок, из-за
которого он и покончил с собой".
"Покончил с собой из-за ребенка?" - спросила жена агента. "Что вы
хотите этим сказать?"
На лице редактора было написано, что не следует его перебивать. Он
все расскажет, но не надо задавать лишних вопросов.
"Я знаю эту историю, потому что сам пережил все это", - сказал
редактор журнала. "Мне тоже повезло. Чертовски повезло. Интересная штука с
теми, кто пытается застрелиться выстрелом в голову. Вам кажется, что это
сработает наверняка, лучше, чем травиться таблетками и резать вены. Но на
самом деле это не так. Никогда не знаешь, что с тобой случится, если
выстрелить себе в голову. Пуля может срикошетить от черепа и убить
кого-нибудь другого. А может просто скользнуть по черепу, не причинив
почти никакого вреда. А может и застрять в мозгу, не убив вас, но лишив
зрения. Один парень выстрелил себе в лоб из тридцать восьмого калибра и
очнулся в госпитале. Другой выстрелил в лоб из двадцать второго, и очнулся
в аду... если он, конечно, существует. Мне лично кажется, что он
расположен где-то здесь, на земле. Возможно, в Нью-Джерси". Жена писателя
засмеялась несколько резко. "Единственный надежный метод самоубийства
заключается в том, чтобы шагнуть в пропасть с очень высокого здания.
Только окончательно решившиеся люди выбирают его. Слишком много хлопот, не
так ли?"
"Я хочу сказать вот что: когда в твой мозг попадает блуждающая пуля,
ты не знаешь, что с тобой произойдет. Я лично съехал с моста и очнулся на
замусоренной набережной. Водитель грузовика бил меня по спине и делал мне
искусственное дыхание с такой энергией, словно у него было только двадцать
четыре часа для того, чтобы набрать хорошую спортивную форму, и он принял
меня за тренажер для гребли. Для Рэга пуля оказалась смертельной. Он...
Впрочем, я уже рассказываю вам историю, даже не спросив о том, желаете ли
вы ее слушать".
В сгущающихся сумерках он посмотрел на них вопросительно. Агент и его
жена неуверенно переглянулись, и жена писателя уже собиралась было
сказать, что у них уже достаточно было разговоров на мрачные темы, но в
этот момент ее муж сказал: "Мне хотелось бы услышать эту историю. Если у
вас только нет каких-нибудь личных поводов молчать обо всем этом".
"Я никогда не рассказывал ее", - сказал редактор, -"но не по личным
поводам. Может быть, мне просто не попадались подходящие слушатели".
"Тогда рассказывайте", - сказал писатель. "Пол..." Жена положила руку ему
на плечо. "Не кажется ли тебе, что..." "Не сейчас, Мэг". Редактор начал:
"Рассказ пришел к нам самотеком, а в то время "Логан" уже не печатал
рукописи без чьих-нибудь рекомендаций. Когда такие рукописи поступали,
девушка просто запечатывала их в конверт и отправляла обратно со вложенным
бланком: "В связи с возрастающими затратами и возрастающей неспособностью
штата редакции справиться со все возрастающим потоком рукописей, "Логан"
больше не рассматривает рукописи без рекомендаций. Желаем вам напечататься
где-нибудь в другом месте". Прекрасный образец бюрократической графомании,
не правда ли? Не так-то легко использовать слово "возрастающий" три раза в
одном предложении, но им удалось это сделать".
"А если не был вложен конверт для ответа", - спросил писатель, -
"рукопись выбрасывали в корзину для бумаг? Так?"
"Совершенно точно. Без всяких сантиментов". Странное выражение
напряженности промелькнуло на лице писателя. Это было выражение лица
человека, который попал в логово к тиграм, где уже с дюжину более сильных
и храбрых людей были разорваны на клочки. Пока еще этот человек не заметил
ни одного тигра, но он чувствует, что они где-то рядом и клыки их
по-прежнему остры.
"Как бы то ни было", - сказал редактор, доставая свой портсигар, -
"рассказ поступил к нам, и девушка из почтового отдела уже прикрепила
формальный отказ к первой странице рукописи и собиралась запечатать ее в
конверт, но взглянула мельком на фамилию автора. Что ж, она читала
"Антиподов". В то время их все прочли, или еще читали, или стояли в
библиотеке в очереди на эту книжку, или перерывали в магазинчиках груды
изданий в мягкой обложке".
Жена писателя, заметившая мгновенную напряженность на лице мужа,
взяла его за руку. Он улыбнулся ей. Редактор щелкнул своей ронсоновской
золотой зажигалкой, чтобы поджечь сигарету, и в сгустившихся сумерках все
они могли заметить, каким постаревшим выглядело его лицо - обвисшие мешки
под глазами, обрюзгшие щеки, старческий подбородок, выступающий вперед как
нос корабля. Этот корабль, - подумал писатель, - называется старость.
Никто особенно не желает на нем путешествовать, но каюты всегда
переполнены. Да и трюм тоже, если уж на то пошло.
Огонек зажигалки потух, и редактор сосредоточенно затянулся.
"Девушка из почтового отдела, прочитавшая этот рассказ и передавшая
его по цепочке вместо того, чтобы выбросить, сейчас служит одним из
главных редакторов у "Путнама и Сыновьев". Имя ее не имеет значения, имеет
значение, что на огромном графике жизни ее вектор пересекся с вектором
Рэга Торпа в почтовом отделе журнала "Логан".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22