Он заметил проводки под
кожей у него на лысине. И уровень радиации у него дома возрос: по ночам он
видит в комнатах тусклое, зеленоватое свечение".
"Кончалось его письмо так: "Я надеюсь, вы ответите мне и расскажете о
том, как у вас (и у вашего форнита) складывается ситуация с врагами.
Хенри, мне кажется, наша встреча не может быть совпадением. Я назвал бы ее
спасательным кругом, брошенным рукой (Бога? Провидения? Судьбы? Вставьте
ваш собственный термин) в последний момент".
"Трудно в одиночестве так долго выносить натиск тысяч врагов. И
наконец, я узнаю, что я не один... не будет ли слишком сказать, что
общность нашего опыта стоит на пути между мной и полным уничтожением?
По-моему, нет. Я должен знать: преследуют ли враги вашего форнита так же,
как они преследуют Рэкна? Если да, то как вы с ними справляетесь? Если
нет, то как вы думаете, почему? Повторяю: я должен это знать".
"Под письмом стоял уже знакомый значок, а еще ниже был постскриптум.
Одно предложение. Но с почти летальным исходом. В постскриптуме было
написано: "Иногда я задумываюсь о моей жене".
"Я перечитал письмо три раза. За это время я выпил бутылку "Черного
Бархата". Я начал прикидывать, как ответить на письмо. Было очевидно, что
это - крик утопающего о помощи. Рассказ помогал ему более или менее
держать себя в руках, но он был уже дописан. Сейчас я должен был помочь
ему удержаться. Что было совершенно закономерно, раз уж я вляпался во все
это".
"Я ходил по дому, по всем опустевшим комнатам. И вынимал все
электроприборы из розеток. Напоминаю, я был пьян, а в таком состоянии
внушаемость неизмеримо повышается. Вот почему редактора и адвокаты
выпивают за ланчем три коктейля, прежде чем начать деловые переговоры".
Агент разразился неприятным смехом, но настроение оставалось
скованным и чувствовалась какая-то напряженность.
"И помните о том, что Рэг Торп был великим писателем. Он был
абсолютно уверен в том, что говорит. ФБР. ЦРУ. Они. Враги. У некоторых
писателей есть очень редкий дар охлаждать свою прозу тем сильнее, чем
более страстно они относятся к ее содержанию. У Стейнбека, у Хемингуэя и у
Рэга Торпа был этот дар. Когда вы попадали в его мир, все вокруг выглядело
очень логично. Как только вы принимали исходную предпосылку о
существовании форнита, вам было очень легко поверить, что у торгующего
газетами мальчика действительно лежит в сумке револьвер тридцать восьмого
калибра с глушителем. Что соседи-студенты с фургоном действительно могут
оказаться агентами КГБ с капсулами яда в коренных зубах и с секретным
заданием убить Рэкна".
"Конечно, я не верил в исходную предпосылку. Но рассуждать логически
было так трудно. И я вынимал вилки из розеток. Сначала цветной телевизор,
так как все знают, что он действительно является источником радиации. В
"Логане" мы напечатали статью ученого с безупречной репутацией, в которой
он утверждал, что радиация, исходящая от домашнего телевизора, вторгалась
в биотоки мозга достаточно сильно, чтобы исказить их незначительно, но
постоянно. Он утверждал, что с этим связан упадок успеваемости в начальной
школе. Что ж, в конце концов, именно маленькие дети сидят ближе всего к
телевизору".
"Так что я выключил телевизор, и это действительно прояснило мои
мысли. Мне стало настолько лучше, что я отключил радио, тостер, стиральную
машину, сушильный шкаф. Потом я вспомнил про микроволновую печь и отключил
и ее. Я действительно почувствовал облегчение, когда выдернул чертовы
зубья этой штуковины. Это была одна из старых моделей, размером чуть ли не
с целый дом, и, возможно, она действительно была опасна. Надо будет на
днях защититься от них понадежнее".
"Мне пришло в голову, как много вещей в обычном, среднем доме
вставляются в сеть. Я представил себе омерзительного электрического
осьминога, щупальца которого, сделанные из кабелей, протянулись по всем
стенам и соединяются с проводами на улице, а те в свою очередь ведут к
электростанциям, которыми управляет правительство".
"Пока я делал все эти вещи, в моем сознании происходило любопытное
раздвоение", - продолжал редактор, прервавшись, чтобы сделать глоток из
своего бокала. "В сущности, я подчинился суеверному импульсу. Существует
множество людей, которые никогда не пройдут под приставной лестницей и не
откроют зонтик в комнате. Есть баскетбольные игроки, которые крестятся
перед выполнением штрафных бросков, и бейсбольные игроки, которые меняют
носки после травмы. Наше рациональное сознание сопровождается плохим
стереоаккомпаниментом нашего иррационального бессознательного.
Поставленный перед необходимостью определить, что же такое "иррациональное
бессознательное", я скажу, что это небольшая, обитая войлоком комнатка, в
которой стоит один только небольшой карточный столик, на котором лежит
одна только вещь - револьвер, заряженный блуждающими пулями".
"Когда вы сворачиваете, чтобы обойти приставную лестницу или выходите
из дома под дождь со сложенным зонтиком, одна часть вашего целостного "я"
отслаивается, заходит в эту комнатку и берет пистолет со стола. Вы можете
поймать себя на двух противоречивых мыслях: пройти под лестницей неопасно
и обойти лестницу также неопасно. Но как только лестница позади, или как
только зонтик раскрыт, ваше "я" вновь соединяется в единое целое".
"Это очень интересно", - сказал писатель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22