Но в тот день, когда Джонни стоял лицом на север и писал, отбрасывая
вправо длинную тень, эти мысли жалили его не так больно, как обычно. И уж
точно не так, как в Нью-Йорке. Пустыня настраивала на более мажорный лад.
Джонни видел себя литературным Элвисом Пресли, состарившимся, потерявшим
форму, но все равно участником тусовки, хотя ему давным-давно следовало
сидеть дома. А значит, не так уж все и плохо.
Он расставил ноги пошире, чуть наклонился, отпустил пенис и обеими
руками начал массировать поясницу. Ему как-то сказали, что благодаря
массажу обеспечивается максимальное опорожнение мочевого пузыря. У него
сложилось впечатление, что так оно и есть, но Джонни знал, что ему
придется еще раз справить малую нужду, прежде чем он прибудет в Остин,
который был следующей его остановкой на долгом пути в Калифорнию. Простата
у него, конечно, не такая, как раньше. Джонни понимал, что надо бы ее
проверить, да и не только ее, но вообще пройти полное обследование всех
внутренних органов. Надо бы, но, с другой стороны, кровью он не писает, а
кроме того...
Ну хорошо. Он просто боялся, вот что скрывалось за "кроме того". За
последние пять лет пострадала не только его литературная репутация, и
отказ от "колес" и спиртного нисколько не помог, хотя Джонни очень на это
надеялся. В определенном смысле стало даже хуже. Джонни познал на себе,
чем чревата трезвость: ты помнишь все, чего должен бояться. Он боялся, что
доктор, засунув палец в задницу литературного льва, обнаружит не просто
увеличение размеров предстательной железы. Он боялся, что доктор найдет
простату черной и пораженной раком... как у Френка Заппы [Френк Винсент
Заппа (1940 - 1993) - музыкант, звезда рока, создатель калифорнийского
фрик-рока. Питался слить воедино джаз, классическую музыку и рок.]. А если
рак не притаился в простате, он может притаиться где-то еще.
Например, в легких, почему нет? Двадцать лет он выкуривал ежедневно
по две пачки "Кэмел", потом десять лет - по три пачки "Кэмел лайт", словно
"Кэмел лайт" могли чем-то помочь, прочистить бронхи, выгладить трахею,
открыть залитые смолой альвеолы. Чушь собачья. Последние десять лет он не
курил вовсе, ни обычные сигареты, ни сигареты с пониженным содержанием
никотина, но все равно до полудня не мог прокашляться, а иногда и ночью
просыпался, зайдясь в кашле.
Или в желудке! Действительно, почему бы нет? Желудок такой мягкий,
розовый, доверчивый, если уж где заводиться болезни, так только там.
Джонни вырос в семье мясоедов. Причем бифштекс там предпочитали есть с
кровью, ничего парового не признавали. Джонни любил острые соусы и жгучий
перец. Он не уважал фрукты и овощные салаты и ел их, лишь когда его
донимали запоры. Вот так он питался всю свою гребаную жизнь, не изменил
этой привычке и сейчас и собирался и дальше есть только то, что ему
нравится, во всяком случае до того момента, как его упекут в больницу и
начнут кормить вкусной и здоровой пищей через пластиковую трубочку.
В мозгу? Возможно. Вполне возможно. Опухоль, а может (вот уж
особенно веселая идея), и болезнь Альцгеймера, свойственная глубоким
старикам.
В поджелудочной железе? Ну, по крайней мере тут все закончится
быстро. Экспресс-обслуживание, без задержки.
Сердечный приступ? Цирроз печени? Инсульт? Скорее да, чем нет.
Логичное предположение. В многочисленных интервью Джонни выставлял себя
человеком, не задумывающимся о смерти, но в душе-то понимал, что все это
треп. На самом деле смерть _ужасала_ его, и в результате он всю жизнь
сдерживал свое воображение, которое постоянно рисовало ему различные
варианты с неизбежным финалом. Поздно ночью, не в силах уснуть, он
особенно живо представлял себе подкрадывающуюся к нему смерть. Отказываясь
пойти к врачу, пройти обследование, не позволяя заглянуть внутрь своего
организма, он, разумеется, не возводил преграду перед всеми этими
болезнями, что могли точить или, возможно, уже точили его, но, держась
подальше от докторов и их дьявольских приборов, Джонни _обретал_
_возможность_ _не_ _знать_. Точно так же можно не иметь дел с призраком,
который прячется под кроватью или шныряет по темным углам, если не
выключать в спальне свет. И ни один доктор в мире, похоже, не знал, что
для таких людей, как Джонни Маринвилл, лучше бояться, чем знать наверняка.
Особенно если дверь в твой организм открыта любой болезни.
_Включая_ _СПИД_, подумал Джонни, продолжая оглядывать пустыню. Он
старался соблюдать осторожность. Во-первых, не трахался так часто, как
раньше, сказывался возраст. Во-вторых, последние восемь или десять месяцев
действительно был осторожен, поскольку, как только он отказался от
спиртного, исчезли провалы в памяти. А годом раньше, до того, как Джонни
бросил пить, он пять или шесть раз просыпался рядом с совершенным
незнакомцем. Всякий раз Джонни поднимался и шел в ванную, чтобы взглянуть
на унитаз. Однажды там плавал презерватив, то есть все обошлось. В других
случаях - ничего. Разумеется, он или его дружок (дружок-подружка, так
точнее) могли ночью спустить презерватив в канализацию, но где
уверенность, что так оно и было? Особенно если ты допился до провала в
памяти. А СПИД...
- Это дерьмо проникает внутрь и _ждет_, - констатировал Джонни и
отвернулся от порыва ветра, припорошившего пылью его щеку, шею и
болтающийся конец. Последний уже с минуту прекратил делать что-то
полезное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27