Тед смотрел.
Папа взял две стопки одеял и стал что-то мастерить из них в дальнем
углу комнаты. Это было довольно смешно, и Тед слегка улыбнулся. Мама
обрадованно захлопала в ладоши и рассмеялась.
Папа подошел к нему с медвежонком в руках и положил игрушку на колени
мальчика:
- Ничего не бойся, сынок, пока с тобой мама и папа. - Он плотно
прикрыл дверь туалета и прислонил к ней стул. Когда отец вернулся к
постели сына, он все еще улыбался, хотя его глаза стали вдруг серьезными.
- Ладно, Тед?
- Да, - ответил мальчик и, будто преодолевая что-то, добавил: - Но
оно было там, папа. Я видел его. Правда.
- Это твой мозг видел что-то, Тед, - большая рука отца ласково
взъерошила волосы мальчика. - Но ты не мог видеть никакого чудовища. Здесь
нет чудовищ, Тед. Чудовища есть только в сказках и в твой фантазии.
Мальчик переводил взгляд с папы на маму - на него смотрели
встревоженные любящие лица.
- Правда?
- Правда, - сказала мама. - А теперь спи.
Родители по очереди поцеловали его.
Но когда они оба, папа и мама, вышли из комнаты, страх вновь ледяными
руками сжал сердце мальчика. "О, пожалуйста, - думал он, не смея даже в
уме произнести ничего другого, - о, пожалуйста, о, пожалуйста, о,
пожалуйста..."
Очевидно, его отец умел читать мысли, потому что он вдруг вернулся,
остановился в дверном проеме, накрыл ладонью выключатель и повторил:
- Никаких чудовищ, Тед. Их нет.
- Да, папа, - ответил Тед, глядя в глаза отцу. - Никаких чудовищ.
Кроме того, который прячется в моем туалете.
Свет погас.
- Спокойной ночи, Тед, - донесся до него откуда-то издалека голос
матери, и он мысленно воскликнул: "Будь осторожна, мама, они едят женщин!
Во всех фильмах они охотятся на женщин, ловят их и сжирают! О, пожалуйста,
о, пожалуйста, о, пожалуйста..."
Но родители ушли.
Итак, Тед Трентон, четырех лет от роду, лежал в своей постели,
испуганно вглядываясь в темноту. Он натянул одеяло до подбородка, прижимая
к груди игрушечного мишку. Его взгляд блуждал по стенам, и ему мерещились
всякие надписи и тени. Наверное, он этой ночью больше не сможет заснуть.
Но мало-помалу его мышцы расслабились... Мысли куда-то уплывали...
А потом новый, странный звук, гораздо более отчетливый, чем свист
ветра, вновь разбудил его.
Дверь в туалет скрипнула.
Этот тихий, противный скрип, такой высокий, что его, наверное, могут
слышать только собаки да внезапно проснувшиеся среди ночи маленькие
мальчики. Дверь в туалет приоткрывалась, как будто пасть смерти - дюйм за
дюймом, фут за футом.
Там, в темноте, скрывалось чудовище. Оно было там же, где и раньше.
Оно хихикало, и его голова тряслась над сутулыми плечами, и его глаза
сверкали во мраке сумасшедшим, неестественным блеском. "Они ушли, Тед, -
прошептало чудовище. - В конце концов они всегда так поступают. А я после
их ухода могу и вернуться. Мне даже нравится возвращаться. И ты мне
нравишься, Тед. Теперь я буду возвращаться каждую ночь, и с каждым разом
буду подбираться все ближе... и ближе... пока однажды ты не успеешь и
вскрикнуть, как рядом с тобой окажется что-то, и это буду я, и я схвачу
тебя, а потом съем тебя, и ты будешь во мне".
Весь дрожа, Тед смотрел на чудовище, выглядывающее из туалета. В нем
было что-то... что-то почти знакомое. Что-то, что он знал. И это
почти-знание было хуже всего. Потому что...
"Потому что я сошел с ума, Тед. Я здесь. Я всегда был здесь. Меня
звали раньше Фрэнк Додд, и я убивал женщин и, возможно, поедал их. Я
всегда был здесь, и я прислушивался, приложив ухо к земле; я - чудовище,
Тед, старое чудовище, и скоро ты будешь мой, Тед. Чувствуешь, как я
подбираюсь ближе... ближе..."
Существо в туалете говорило с ним свистящим шепотом, а, может, его
голос был голосом ветра. Так или иначе, это не имеет значения. Мальчик
вслушивался в слова, дрожа от ужаса, почти на грани обморока; он
вглядывался в темное гримасничающее лицо, которое ему почти знакомо. Нет,
он не сможет заснуть этой ночью; наверное, он никогда больше не сможет
заснуть.
И все же он был всего лишь маленьким мальчиком и поэтому ближе к
рассвету задремал вновь. Ему снились ужасные чудовища с огромными белыми
зубами, и они преследовали его.
Ветер не прекращался. Взошла бледная весенняя луна. Где-то далеко
залаяла собака - и все стихло.
А из туалета Теда все смотрели чьи-то горящие глаза.

- Ты переложил одеяла на старое место? - спросила утром своего
супруга Донна. Она стояла у плиты, поджаривая ветчину. В соседней комнате
Тед смотрел по телевизору "Новое зоологическое ревю" и жевал вафли. В доме
Трентонов все любили вафли.
- А? - переспросил Вик. Он углубился в изучение спортивных новостей.
- Одеяла. В туалете Теда. Они снова оказались там. Стул стоял на
прежнем месте, а дверь была приоткрыта. - Она сняла ломтик ветчины со
сковородки и положила на тарелку. - Это ты сложил их на стуле, Вик?
- Не я, - ответил Вик, переворачивая страницу. - Ветчина отлично
пахнет.
- Забавно. Наверное, он переложил одеяла.
Вик отложил газету в сторону и посмотрел на жену:
- О чем ты говоришь, Донна?
- Ну, помнишь, ночью Теду приснился плохой сон...
- Я не склеротик. Я испугался не меньше тебя. Мне показалось, что
мальчик умирает. Что у него конвульсии или что-то в этом роде.
Она кивнула:
- Ему показалось, что одеяла - это что-то...
- Привидение, - с улыбкой закончил ее мысль Вик.
- Да, наверное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44