- Я намерен выпороть тебя, Шарити.
- И все же я положу этому конец. Я знаю, как это сделать. Я пойду к
шерифу Баннерману. Он поможет мне.
- Единственное, как может уехать парень отсюда до того, как ему
стукнет пятнадцать лет, - это если я ему позволю...
- Нет, мой дорогой, - перебила его Шарити. - У Брета, кроме отца,
есть еще и мать. Ты можешь выпороть меня, Джо Камбер. Но это ничего не
изменит.
- Да ну?
- Говорю тебе, это так.
Внезапно его взгляд стал отсутствующим, как это частенько случалось в
последнее время. Будто его мысли унеслись куда-то прочь. Шарити
нервничала: она никогда еще не заходила так далеко и не знала, как Джо
отреагирует.
Внезапно Камбер улыбнулся:
- Маленький бунт на корабле, не так ли?
Она не ответила.
Он начал застегивать ремень, все еще улыбаясь с отсутствующим видом.
- А если я скажу, что ты и он можете поехать, что тогда?
- О чем ты говоришь, Джо?
- О том, что я не против.
- Значит...
- Да. Вы можете ехать. Ты и он.
Он положил тяжелую руку ей на плечо. Она затаила дыхание. Пусть
делает теперь все что угодно. Она добилась своего.
Он все больнее сжимал ее плечо.
- Пойдем, - сказал он наконец, - я хочу тебя.
- Брет...
- Он вернется не раньше девяти. Пойдем. Говорю тебе, пойдем. Ведь ты
еще должна поблагодарить меня, верно?
Сознание комической абсурдности ситуации заставило ее улыбнуться, и у
нее вырвалось:
- Только сними свою шляпу.
Он швырнул шляпу в угол. Он улыбался, обнажив желтые зубы. Затем, все
еще не выпуская ее плеча, повел ее по лестнице в спальню. Он сделал все
быстро, как обычно, но сегодня не был жесток с ней. Он не причинил ей
боли, и сегодня, в десятый или в одиннадцатый раз за время их женитьбы, у
нее случился оргазм. Она прижалась к нему, закрыв глаза и прислушиваясь к
нарастающей волне блаженства. Она едва сдерживала крик и кусала себе губы.
Она не была уверена, известно ли ему, что то, что всегда происходит с
мужчиной, иногда случается и с женщиной.
Через час он оделся и ушел, не говоря ей, куда направляется. Она
осталась лежать в кровати, не сдерживая душивших ее слез, и встала только
тогда, когда Кадж радостным лаем возвестил о возвращении Брета.

- В чем дело? - сухо спросила Донна.
Они сидели в гостиной. Вик приехал домой спустя полчаса после того,
как Тед лег спать.
Вик встал и подошел к окну, за которым темнела ночь. "Она знает, -
подумал он, - или, во всяком случае, чувствует". По пути домой он
представлял себе, как она отреагирует на его известие об анонимке. Ему
предстояло сделать выбор. В темном стекле отражался ее силуэт, ее бледное
лицо.
Он повернулся к жене, не зная, с чего начать.
"Он знает", - думала Донна.
Эта мысль была не нова для нее, и прошедшие три часа были самыми
долгими часами в ее жизни. Уже когда Вик позвонил и сказал, что
задержится, Донна поняла, что он знает. Было что-то такое в его голосе,
что заставило ее так думать: "Он знает! Он знает! Он ЗНАЕТ!!". Она
накормила Теда ужином, все время пытаясь угадать, что последует после
прихода Вика домой, но у нее никак не получалось мыслить логически. "Тед
поест, и я вымою посуду, - думала она. - Потом вытру ее. Потом поставлю на
место. Потом почитаю Теду на ночь сказку. Потом начнется конец света".
В ней росла паника. Фатальная неизбежность разговора с мужем
полностью деморализовала ее. Итак, секрет раскрыт. Она пыталась угадать,
сделал это Стив или же Вик догадался сам. Хорошо, что Тед спит. Она
подумала, каким будет утро, когда мальчик проснется. Ей стало нехорошо и
одиноко.
Он повернулся к ней и, все еще стоя у окна, сказал:
- Сегодня я получил письмо. Письмо без подписи.
Он не смог закончить свою мысль. Он беспомощно принялся мерить шагами
комнату, и Донна поймала себя на мысли, какой все-таки он добрый человек и
как плохо, что она причинила ему боль.
Очень тихо, дрожащим от напряжения голосом она прошептала:
- Стив Кемп. Человек, написавший письмо - Стив Кемп. Это было пять
раз. Но ни единого в нашей постели, Вик. Ни единого раза.
Вик достал из пачки сигарету, смял ее и бросил на пол. Достал
следующую - и сделал то же самое. Его руки сильно дрожали. Они с Донной не
смотрели друг на друга. "Это плохо, - думала Донна. - Мы должны посмотреть
в глаза друг другу". Но она не могла заставить себя сделать это. Ей было
страшно и стыдно.
Ему - только страшно.
- Почему?
- Разве это имеет значение?
- Для меня имеет. Огромное значение. Это не имело бы значения, если
бы это было в нашей постели. Мы никогда не говорили раньше, Донна.
Скажи... ты хочешь развестись со мной?
- Посмотри на меня, Вик.
Сделав над собой усилие, он поднял голову. Она увидела, как глубоко
он потрясен. Даже то, что его агентство стоит на краю банкротства, не
произвело на него такое впечатление, как крах их супружества. Ей
захотелось обнять его, приласкать, успокоить...
- Я не хочу развода, - вслух сказала она. - Я люблю тебя. За
последние несколько недель я вновь поняла это.
На мгновение ей показалось, что он поверил. Он отвернулся к окну,
потом вновь зашагал по комнате. Затем поднял на нее глаза:
- Почему? И тогда зачем ты изменила мне?
"Почему? - вот чисто мужской вопрос. - Я хочу знать, почему ты так
поступила".
- Не знаю, смогу ли я объяснить. Боюсь, что любое мое объяснение
прозвучит глупо и тривиально.
- И все же попытайся. Это... - к горлу Вика подкатился комок, и он на
мгновение запнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44