В этом никто не
сомневается.
"Ну хорошо, хорошо, - подумал он, - viva el toro" и наклонился,
чтобы поднять маску с пола.
Затем, казалось, без малейшего перерыва в происходящем он шагнул
вперед и, обхватив руками талию блондинки, сдавил ее
сильно-сильно-сильно, чтобы девушка не смогла набрать в грудь воздуха
и закричать. Она только что появилась из двери с табличкой "ДЛЯ
ОБСЛУЖИВАЮЩЕГО ПЕРСОНАЛА" толкая перед собой тележку, и он подумал,
что, наверное, прождал здесь некоторое время, но это неважно,
совершенно неважно, потому что они опять возвращаются за дверь с
табличкой "ДЛЯ ОБСЛУЖИВАЮЩЕГО ПЕРСОНАЛА", только вдвоем, - Пэм и ее
новый друг Норман, viva el toro.
Она дергалась и вырывалась, пытаясь ударить его ногой, и
некоторые удары приходились в кость голени, но он их почти не
чувствовал, потому что она была обута в мягкие кроссовки. Он освободил
одну руку, без труда придерживая ее другой, закрыл за собой дверь и
запер на задвижку. Быстро огляделся, убеждаясь, что они одни. Суббота,
предвечерний час, самая середина уик-энда, здесь должно быть пусто...
и действительно, в подсобке никого не было. Узкая и длинная комната с
небольшим рядом шкафчиков для одежды в дальнем конце. В подсобной
комнате царил удивительный запах - аромат выстиранного и наглаженного
белья, пробудивший у Нормана воспоминания о днях стирки в родительском
доме, когда он был еще совсем маленьким.
На полочках с одной стороны комнаты возвышались стопки аккуратно
свернутых простыней и наволочек, чуть дальше стояли корзины с
пушистыми ванными полотенцами. У другой стены расположился целый склад
одеял. Норман толкнул Пэм на одеяла, без малейшего интереса наблюдая
за тем, как ее форменная юбка задралась при падении, открывая бедра.
Его сексуальные потребности ушли в отпуск, а может быть, и на пенсию,
и это, наверное, тоже неплохо. За прошедшие годы та штука, что
болтается у него между ног, втянула его во многие неприятности.
Забавный вывод ив серии тех, которые способны заставить поверить, что
Господь Бог имеет гораздо больше общего с Эндрю Дрисом Клэем, чем это
кажется. Двенадцать лет вы этого не замечаете, а следующие пятьдесят -
или даже шестьдесят - половые прихоти волокут вас за собой, как
взбесившийся бритоголовый тасманийский дьявол.
- Не вздумай кричать, - пригрозил он ей. - Не вздумай кричать,
Пэмми. Если пикнешь, убью.
Разумеется, он не намеревался исполнять свою угрозу - по крайней
мере сразу, - но ей-то откуда знать?
За миг до этого Пэм сделала глубокий вдох; теперь же она медленно
и неслышно выпустила воздух из легких. Норман заметно расслабился.
- Пожалуйста, не трогайте меня, - заскулила она, и {это} уже
оригинально, {этого} он прежде никогда не слышал, нет-нет, ну что вы!
- И не собираюсь, - с теплотой в голосе заверил он ее, - Я не
собираюсь причинить тебе боль. - Что-то зашевелилось в заднем кармане.
Он сунул туда руку и нащупал резину. Маска. Нельзя сказать, чтобы он
удивился. - Все, что мне надо от тебя, это узнать то, что я хочу
знать, Пэм. Ты мне это скажешь, и мы, счастливые и довольные,
разойдемся каждый в свою сторону.
- Откуда вам известно, как меня зовут? Он ответил ей уклончивым
пожатием плеч, которое часто применял при допросах подозреваемых,
словно говоря - ему известно многое, в этом и заключается его работа.
Она сидела на свалившейся куче темно-коричневых одеял, точно
таких же, как и то, что покрывало его постель в номере на девятом
этаже, и разглаживала юбку на коленях. Надо отдать ей должное, глаза у
нее замечательные, такого редкого сочного синего цвета. На нижнем веке
левого глаза собралась слезинка, дрогнула и покатилась по щеке,
оставляя черный след туши для ресниц.
- Вы хотите изнасиловать меня? - спросила она, глядя на него
своими бесподобными по-детски синими глазами, роскошными глазами -
имея такие глазки, можно свести с ума любого мужика, правда, Пэмми? -
однако он не замечал в них того, что хотел. А хотел он увидеть взгляд,
знакомый ему по камерам, взгляд человека, который после допроса,
продолжавшегося целый день и половину ночи, готов сломаться: жалкий,
униженный, умоляющий взгляд, утверждающий: "Я скажу вам все, все, что
хотите, только оставьте меня в покое хоть ненадолго". Он не видел
этого взгляда в глазах Пэмми. Пока.
- Пэм...
- Пожалуйста, не надо насиловать меня, прошу вас, не надо, но
если вы все-таки собираетесь сделать это, прошу вас, воспользуйтесь
презервативом, я так боюсь СПИДа...
Он уставился на нее потрясенный, потом разразился хохотом. От
смеха у него свело живот, вернулась невыносимая боль в груди и еще
сильнее заболело лицо, но какое-то время Норман просто не мог
остановиться. Он говорил себе, что {обязан} остановиться, что
кто-нибудь из администрации отеля, проходя мимо, решит
полюбопытствовать, что же так развеселило кого-то, и попытается
заглянуть в подсобку, но даже {эта} доводы не помогли; он просто
должен отсмеяться, пока приступ не закончится сам собой.
Блондинка смотрела на него сначала удивленно, затем тоже робко
улыбнулась. Улыбнулась с надеждой.
С огромным трудом Норману удалось взять себя в руки, хотя к тому
времени глаза его все еще слезились от смеха.
- Господи, не собираюсь я тебя насиловать, Пэм, - выдавил он
наконец, после того как приступ смеха ослабел настолько, чтобы его
слова не показались неискренними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201