Норман положил книгу на
колени и выглянул в окно, за которым по мере того, как Восток уступал
место Среднему Западу, все шире и шире разворачивались просторы полей.
Он перевел стрелки часов назад, когда водитель объявил о пересечении
границы часовых поясов, но не потому, что его волновали эти условности
(в течение следующих тридцати дней он будет жить по собственному
расписанию), а потому, что так сделала бы Роуз. Он раскрыл роман,
прочел о том, как викарий обнаружил в саду тело, и отложил книжку; ему
стало скучно. Впрочем, скука была только на поверхности. В глубине же
он совсем не ощущал ее. В глубине его сознания затаилось странное
ощущение девочки из старой сказки про трех медведей. Он посидел на
стульчике маленького медвежонка, он держал на коленях книжку
медвежонка, скоро он найдет домик, в котором прячется сам медвежонок.
Скоро, если ничего не помешает, он спрячется под кроваткой маленького
медвежонка.
- Когда ты меньше всего ожидаешь, - проговорил он. - Когда ты
меньше всего ожидаешь.
Он вышел из автобуса в середине ночи, вошел в здание вокзала и
остановился сразу за дверью, осматривая огромное гулкое помещение с
высоким потолком, отбрасывая прочь чисто профессиональный взгляд,
уверенно выхватывающий из общей толпы наркоманов и проституток,
гомосексуалистов и нищих, стараясь увидеть все ее глазами,
проникнуться ее ощущениями, она приехала тем же самым рейсом, вошла в
ту же самую дверь и увидела вокзал в тот же самый предутренний час,
когда бодрствующий организм чедовека слегка ошарашен непривычным
нарушением биоритмов.
Он стоял у двери, давая этому гулкому миру возможность влиться в
его сознание; впитывая его запах, вкус, вид, ощущения.
"Кто я?" - спросил он себя.
"Роуз Дэниелс", - ответил он.
"Что я чувствую?"
"Ничтожность. Одиночество. Растерянность. И страх. Самое главное
- страх. Мне {страшно}".
На мгновение его потрясла неожиданная мысль: а что если она,
потеряв голову от панического страха, обратилась не к тому человеку?
Такая возможность не исключается; для некоторых типов мрази вокзалы -
настоящая кормушка. Что если тот человек, к которому ей не следовало
обращаться, увел ее в темноту, затем ограбил и убил? Не надо лгать
себе, говоря, что подобный поворот событий маловероятен; он ведь
полицейский и знает, что это не так. Если, например, какой-нибудь
кретин обратит внимание на блестящую стекляшку у нее на пальце...
Он сделал несколько глубоких вдохов, переключая, перефокусируя ту
часть своего сознания, которая пыталась воплотиться в Роуз. Что еще
остается делать? Если ее убили, значит, она погибла. И спутала тем
самым все его карты, так что лучше об этом не думать... а кроме того,
невыносимой была сама мысль о том, что {ей} удалось убежать от него
таким образом, что какой-то нанюхавшийся идиот мог забрать то, что по
праву принадлежит Норману Дэниелсу.
"Спокойно, - приказал он себе, - спокойно. Делай свое дело. А
сейчас твое дело - идти, как Роуз, говорить, как Роуз, думать, как
Роуз".
Он медленно двинулся по зданию автовокзала, сжимая в руке
бумажник (придуманную им замену ее сумочки), глядя на людей, которые
проплывали мимо него рваными волнами; кто-то тащил за собой чемодан,
кто-то нес на плече, с трудом удерживая равновесие, гору перевязанных
проволокой картонных ящиков, парни обнимали за плечи своих девушек,
девушки обнимали за пояс своих парней. Он увидел, как какой-то мужчина
пробежал мимо него и бросился к женщине и маленькому мальчику, только
что сошедшим с автобуса, на котором приехал Норман. Мужчина поцеловал
женщину, потом схватил мальчика и подбросил высоко в воздух. Мальчик
испустил вопль восторга и ужаса.
"Я боюсь - все новое, все непривычное, и мне страшно, - произнес
мысленно Норман. - Есть ли хоть что-то, что внушает мне доверие?
Что-нибудь, на что я могу положиться? Хоть что-нибудь?"
Он шагал по просторному помещению с кафельным полом, медленно,
медленно, прислушиваясь к эху собственных шагов, глядя на все, что его
окружало, глазами Роуз, пытаясь кожей поймать ее ощущения. Быстрый
незаметный взгляд на мальчишек с остекленевшими глазами (у кого-то к
четвертому часу ночи накопилась усталость, у кого-то глаза застыли от
дозы порошка), прилипших животами к игровым автоматам, затем
возвращение в основной зал автостанции. {Она}: смотрит на ряд
телефонных автоматов, но кому ей звонить? У нее нет ни друзей, ни
семьи - даже захудалой старой тетки на рукоятке Техаса [очертания
штата Техас напоминают сковороду с ручкой.] или в горах Теннесси. Она
смотрит на двери, ведущие на улицу, может, думает, что ей стоит уйти
отсюда, найти номер в гостинице, закрыть дверь между собой и всем
огромным сумасшедшим, безразличным, опасным миром - для этого у нее
достаточно денег благодаря его кредитной карточке - но так ли она
поступает?
Норман остановился у эскалатора и, нахмурившись, изменил форму
вопроса: "Так ли я поступаю?"
"Нет. - решил он (она). - Я так не сделаю. Во-первых, мне не
хочется поселяться в мотель в половине четвертого ночи, чтобы
оказаться выставленной за дверь в полдень; слишком большая роскошь для
моих скудных денег. Я могу пошататься здесь, пусть даже этот мир
действует мне на нервы, но я потерплю, если надо. Но есть еще одно
соображение, которое мешает мне покинуть стены вокзала; я в чужом
городе, до рассвета еще по меньшей мере два часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201