Прекрасная
черта. Она слишком устала и чувствовала себя слишком паршиво, чтобы еще
играть сейчас в светские игры.
- Готово, - сказал он, вешая трубку. - Они пришлют такси через пять
минут.
- По крайней мере у тебя теперь есть чем заплатить, - сказала она,
улыбаясь.
- Чаевых не пожалеем, - отозвался он, подражая известному комику
Филдсу.
Он подошел к кушетке, сел, взял ее за руку.
- Джонни, как ты это сделал?
- Ты о чем?
- Колесо. Как это тебе удалось?
- Какое-то озарение, вот и все, - сказал он без особой охоты. - У
каждого бывают озарения. На лошадиных бегах или при игре в очко, даже в
железку.
- Нет, - сказала она.
- Что - нет?
- Не думаю, что у к а ж д о г о бывают озарения. То было что-то
сверхъестественное. Меня... это даже напугало немного.
- Правда?
- Да.
Джонни вздохнул.
- Время от времени у меня появляются какие-то предчувствия, вот и
все. Сколько я себя помню, с самого раннего детства. Мне всегда удава-
лось находить потерянные вещи. Как этой маленькой Лизе Шуман в нашей
школе. Ты ее знаешь?
- Маленькая, грустная, тихая Лиза? - Она улыбнулась. - Знаю. На моих
уроках практической грамматики она витает в облаках.
- Она потеряла кольцо с монограммой школы, - сказал Джонни, - и приш-
ла ко мне в слезах. Я спросил ее, смотрела ли она в уголках верхней пол-
ки своего шкафчика для одежды. Всего-навсего догадка. Но оно оказалось
там.
- И ты всегда мог это делать? Он засмеялся и покачал головой.
- Едва ли. - Улыбка слегка угасла. - Но сегодня чувство было особенно
сильным, Сара. Это Колесо... - Он слегка сжал пальцы и разглядывал их
насупившись. - Оно было вот здесь. И вызывало чертовски странные ассоци-
ации.
- Какие?
- С резиной, - произнес он медленно. - Горящей резиной. И холодом. И
льдом. Черным льдом. Все это было где-то в глубинах моей памяти. Бог
знает почему. И какое-то неприятное чувство. Как будто предостережение.
Она внимательно посмотрела на него, но ничего не сказала. Его лицо
постепенно прояснилось.
- Но что бы это ни было, сейчас все прошло. Может, так показалось.
- Во всяком случае, подвалило на пятьсот долларов, - сказала она.
Джонни засмеялся и кивнул. Больше он не разговаривал, и она задремала,
довольная, что он рядом. Когда она очнулась, по стене разлился свет фар,
проникший в окно. Его такси.
- Я позвоню, - сказал он и нежно поцеловал Сару. - Ты точно не хо-
чешь, чтобы я побыл здесь?
Внезапно ей этого захотелось, но она отрицательно покачала головой.
- Позвони, - сказала она.
- На третьей переменке, - пообещал он и направился к двери.
- Джонни? Он повернулся.
- Джонни, я люблю тебя, - сказала она, и его лицо засветилось, словно
вспыхнула электрическая лампочка. Он послал воздушный поцелуй.
- Будешь чувствовать себя лучше, - сказал он, - тогда поговорим.
Она кивнула, но прошло четыре с половиной года, прежде чем она смогла
поговорить с Джонни Смитом.
- Вы не возражаете, если я сяду впереди? - спросил Джонни таксиста.
- Нет. Только не заденьте коленями счетчик. Еще разобьете. С некото-
рым усилием Джонни просунул ноги под счетчик и захлопнул дверь. Таксист,
бритоголовый мужчина средних лет, с брюшком, опустил флажок, и машина
двинулась по Флэггстрит.
- Куда?
- Кливс Милс, - сказал Джонни. - Главная улица. Я покажу.
- Придется взять с вас в полтора раза больше, - сказал таксист. - Мне
ведь, сами понимаете, пустым оттуда возвращаться.
Рука Джонни машинально накрыла пачку купюр в брючном кармане. Он пы-
тался вспомнить, держал ли когда-нибудь при себе столько денег сразу.
Только однажды. Когда купил подержанный "шевроле" за тысячу двести дол-
ларов. По наитию он попросил в банке выдать ему наличными - хотелось
своими глазами увидеть такую кучу денег. Оказалось, ничего особенного.
Зато какое было лицо у торговца машинами, когда Джонни вывалил ему в ру-
ку двенадцать стодолларовых бумажек! На это стоило посмотреть. Правда,
сегодня пачка денег в кармане его нисколько не радовала, скорее наобо-
рот, вызывала какое-то беспокойство, и ему вспоминалось выражение мате-
ри: шальные деньги приносят несчастье.
- Хорошо, пусть будет в полтора раза больше, - сказал он таксисту.
- Ну вот и договорились. - Таксист стал более разговорчивым. - Я так
быстро приехал, потому что у меня был вызов на Риверсайд, а там никого
не оказалось.
- Правда? - равнодушно спросил Джонни. Мимо проносились темные дома.
Он выиграл пятьсот долларов, ничего подобного с ним еще не случалось.
Его не оставлял призрачный запах горящей резины... словно он вновь пере-
живает что-то, случившееся с ним в раннем детстве... ощущение грядущего
несчастья отравляло радость удачи.
- Да, эти пьянчуги сначала звонят, а потом передумывают, - сказал
таксист. - Ненавижу поганых пьянчуг. Позвонят, а потом решают - какого
черта, глотну-ка еще пивка. А то пропьют все деньги, пока ждут машину, а
начнешь кричать: "Кто вызывал такси?" - молчат.
- Да, - сказал Джонни. Слева текла река Пенобскот, темная и маслянис-
тая. А тут еще заболевшая Сара и это признание в любви. Возможно, оно
было проявлением слабости, но, бог мой, а вдруг это правда! Он влюбился
в нее прямо с первого свидания. Вот что было настоящей удачей, а не вы-
игрыш на Колесе. Однако мысленно он возвращался именно к Колесу, оно вы-
зывало тревогу. В темноте он все еще видел, как оно вращается, слышал,
словно в дурном сне, замедляющееся пощелкивание указателя, который заде-
вал за шпильку. Шальные деньги приносят несчастье.
Таксист повернул на автостраду N 6, теперь он увлеченно беседовал с
самим собой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18